– Привет, Стив! – улыбнулась Амелия. – Сейчас вас накормлю, – обратилась к нам обоим.

Стив с сомнением покосился на меня, а я хихикнула и подтолкнула его к кухне. На этот раз мама колдовала над блинами. Кажется, у неё неплохо получилось. Но стоило мне откусить кусочек, как живот скрутило, отдавая дикой болью в поясницу. Я поморщилась.

– Я не настолько плохо готовлю, – обиженно пробубнила Амелия.

Только хотела ей ответить, как по низу живота прокатилась болезненная волна. Неужели началось?

– Кажется, это схватки, – неуверенно прохрипела я.

– Тренировочные? – выпалила мама.

Я смогла лишь отрицательно махнуть головой, и опять скрючилась от очередного приступа. Стив побледнел, а Амелия со словами: «Наконец-то, дождались!» – побежала вызывать скорую.

В больнице мучилась до глубокой ночи. Алекса все никак не хотела появляться на свет. Я чувствовала только невыносимую боль и страх за мою малышку.

Ближе к утру доктор принял решение готовить меня к кесареву сечению. Дрожащей рукой подписав согласие, направилась в операционную. Боли не отпускали меня. Я слегка дернулась от укола в позвоночник и сразу ощутила приятное онемение. Кесарево прошло быстро, и все это время я была в сознании. Услышав крик малышки, облегченно выдохнула.

Акушерка поднесла ко мне Алексу и положила на грудь. Моя девочка не спала, а смотрела на незнакомый мир широко открытыми глазками, синими с зелеными крапинками. Мне сказали, что их цвет поменяется, но я отрицательно помахала головой. Нежно поцеловала покрытую рыжеватым пушком макушку, и, отдав Алексу акушерке, обессиленно отключилась.

5. Глава 2

Ранее. Максимилиан

Минувшие полгода были настолько насыщены событиями, что мне, кажется, на всю жизнь хватит. Дело отца растянулось на нереальное число слушаний. Каждый раз суд находил причину не выносить вердикт. Емельяненко через подставных людей активно помогал Кобылину, стараясь защитить свой сомнительный бизнес. Ведь вместе с боровом суд закрыл бы и само казино.

Через связи Ключевого пытался мирно договориться с упертым Емельяненко, но тщетно. Когда мне надоели эти игрища, я, отчаявшись, рискнул дать интервью независимой прессе. Конечно, без упоминания фамилии «уважаемого» члена правительства, но с жирным намеком.

Узнав о моей выходке, Ключевой взбесился и ругал меня на все лады русского матерного. Однако моя опасная авантюра возымела эффект: Емельяненко притаился. Зато от брошенного покровителем Кобылина посыпались не только угрозы, но и реальные действия.

Это было больше похоже на конвульсии перед смертью. Правда, мне и от них досталось с лихвой. Апофеозом безумия стал нанесенный мне удар ножом от незнакомца в темном переулке и послание «выйти из игры». Просто банальщина! Каким-то чудом я успел увернуться – и нож прошел по касательной, не задев жизненно важных органов. Уже находясь у врача, мысленно похвалил себя за то, что вовремя спрятал отца и дьяволенка за границей. Одному легче бултыхаться во всей этой грязи.

После «нападения», в перерывах между слушаниями мне приходилось отсиживаться у папы и Виолы в Германии. В России Ключевой нанял для меня телохранителя, хотя я и был категорически против. Честно говоря, не уставал удивляться поступкам Валерия, однако не очень верил в его «доброту душевную».

В какой-то момент осознал, что с меня хватит загадок – и решился на откровенный разговор. Мы встретились в захудалом кафе на окраине города. Сказать, что Ключевой был удивлен моему приглашению, – ничего не сказать.

Перекинулись парой завуалированных фраз касательно дела, потом я опять выслушал его упреки по поводу моего «безбашенного» поступка с прессой – и, наконец, решился задать главный вопрос: