– Ты можешь взять академотпуск или вообще бросить учебу, я постараюсь уговорить отца, – шепнула Амелия, всё ещё глядя в пол, а я округлила глаза от шока. – Но тебе всё равно придется пожить некоторое время в Англии, да и малышу здесь будет лучше, – вымученно улыбнулась.

– Нет, – твердо ответила я. – Давала папе слово, поэтому обязательно выучусь. Тем более я только недавно была зачислена, и уже брать академ? Ничего, справлюсь. У меня есть Стив, в конце концов! Уверена, Гудманы меня поддержат... Спасибо, что приехала. Извини, не могла встретить тебя с хлебом-солью и прочими почестями, – я театрально развела руками. – Можешь возвращаться домой. Как видишь, у меня всё прекрасно. Ложная тревога, – и подмигнула ей.

Но Амелия не спешила уходить. С нежной улыбкой она опять слегка поправила мои волосы и тихонько пролепетала:

– Я остаюсь, – видя моё удивление, добавила. – Поговорила с отцом, и мы решили, что так будет лучше. Буду жить с вами у Гудманов первое время, а потом снимем отдельную квартиру. И с малышом помогу, – положила ладонь на мой ещё не оформившийся живот.

– Амелия, я... – запинаясь от нахлынувших чувств, произнесла я.

– Мама, – поправила меня ласково и, заметив моё недоумение, повторила. – Называй меня мамой...

Я сморгнула выступившие слезы и обняла Амелию. Наверное, стоило всё это пережить, чтобы обрести маму.

3. Глава 3

Россия. Максимилиан

Зал заседаний суда встретил меня спертым воздухом и какофонией запахов. Здесь только закончилось предыдущее слушание, и помещение, кажется, не успели проветрить. Я занял своё место. Нервно постукивая пальцами о деревянную поверхность стола, не отводя взгляда с входной двери, терпеливо дожидался начала заседания.

В зал степенно вплыл Василий Кобылин. Это был толстый боров невысокого роста, весь потный, с растрепанными каштановыми волосами и раскрасневшимся лицом. Костюм еле сидел на его грузном теле, грозясь лопнуть по швам и разлететься на лоскутки. Кобылин быстро зыркнул в мою сторону. Направляясь к своему столу вместе с адвокатом, хрюкнул что-то неразборчивое. Нервничаешь, свинья? Правильно делаешь!

Я откинулся на спинку стула и с ухмылкой испепелял его взглядом. «Ты был смелее, когда слал мне анонимные угрозы», – мысленно обратился к нему. Василий не решался даже посмотреть в мою сторону, хотя мы сидели напротив.

Будешь знать, как Стравинских трогать!

Сегодня должно было состояться первое слушание по делу отца. Это лишь маленький шаг на пути к справедливости, но начало положено.

Минувшие три месяца были для меня адом. Дом и издательство опечатали до выяснения обстоятельств. Мне пришлось переехать в свою квартирку на окраине города. Но в первые дни больше всего напрягала неизвестность.

Игорь передал мне всё, что смог нарыть. Этого было достаточно, чтобы аннулировать договор купли-продажи и закрыть Кобылина. Одно но: прикрытие Емельяненко. У меня на тот момент не было ни денег, ни влияния, чтобы идти против члена правительства.

Звонок Ключевого стал для меня соломинкой, за которую я схватился, как утопающий.

– Да, Максимилиан, – коротко отрезал Валерий. – Я тебе помогу. Ради памяти Александры.

Не хотелось думать о том, насколько Ключевой был близок с моей матерью, что ради неё он решил пойти на такой риск...

Валерий нанял мне грамотного юриста и пообещал подтянуть своих влиятельных друзей, однако сам предпочел оставаться в тени. И я прекрасно его понимал. Как отреагирует на мой вызов Емельяненко и насколько далеко решит зайти – одному черту известно.

За эти три месяца я обезопасил всех близких мне людей. Виола после совершенной ею глупости сразу уехала в Германию. После сложнейшей операции к ней был отправлен и отец. Я решил: пусть мачеха присматривает за своим мужем, так у неё меньше времени останется на всякую ерунду.