— Без твоих каблучьих советов обойдусь.

— Вали уже! — машет.

Брат оборжал меня со всех сторон, словно перед ним на арене был цирковой клоун. Зубоскал! Зря я беспокоился за него. Сам справился, без моей помощи. Крюк я сделал здоровенный! Зато на душе спокойно. Сам убедился, что у него все в порядке. Семья всегда стоит потраченного времени. Занимаю место рядом с водителем, оборачиваюсь к Серафиме со словами:

— Ты его слышала, Серафима? Что твой цветочек обозначал?

— Ничего, — отворачивается. — Просто красивый жест.

Я аж поперхнулся возмущением.

— Красивый жест?!

Смотрю на водителя и Мирона. Мирон — невозмутимый. Водитель — тоже. Никаких эмоций. Но предупреждаю все-таки:

— Держите язык за зубами. Иначе я буду держать ваши языки в сейфе. Отдельно от ваших голов. Все ясно?

Кивают. Ясно. Еще бы не ясно им было!

— Тимур Дамирович, вы принимали лекарства? — задает свой вопрос Серафима.

Оборачиваюсь. Смотрю на нее с непониманием:

— О чем ты?

— Я же написала на записке, что в чае была белладонна. Вложила вам в карман.

— Я знаю! — взрываюсь от злости, стиснув кулаки.

— Я это написала, чтобы вам как можно быстрее сделали интоксикацию. Вы это сделали?

— Нет, милая, никакие лекарства я не глотал! Под капельницами лежать тоже времени не было. Я за тобой бегал!

— Надо сделать. И пить при интоксикации ядами нежелательно, — кривится. — Хотя для вас такие советы, наверное, пустой звук.

— На что это ты намекаешь?

— Как бы вас на пышные празднества не потянуло! Отметить поимку, победу и все такое… — усмехается.

О, как она меня выводит из себя! Раздражает, еще больше увеличивает жар моих желаний. Боюсь, если она мне еще хоть слово поперек скажет, начну наказывать. Зайду далеко… Слишком.

— Тормози, — роняю ладонь на плечо водителю.

Он слушается беспрекословно. Достаю из багажника толстый моток липкой ленты, чтобы заклеить рот Серафиме.

— Красота какая… — осматриваю свою работу. — Что-что? Ничего не слышу! Кажется, ты хотела мне еще что-то сказать и не можешь? Мышка моя молчаливая! — потрепал по щеке, вернулся на свое место. — Поехали.

Закрываю глаза, расслабляясь. Мутит. В голове беспорядок. После суток на ногах становится только хуже. Заклеил рот Серафиме, чтобы не болтала, не выводила из себя.

Амир прав, я едва сдерживаюсь. Вот-вот сорвусь. Надо переждать, и острые подколки мне сейчас ни к чему. Одно лишнее слово — порвать готов. Пусть моя ненаглядная женушка молчит до конца поездки, целее будет…

3. Глава 3

Серафима

— Серафима, вы хотите есть?

Отрицательно машу головой.

— Пить? Или в туалет? — продолжает спрашивать Мирон.

Киваю согласно. В туалет не хочется, но ноги размять не помешает! Туалет — хороший предлог.

— Максим, скоро будет придорожное кафе, надо притормозить! — обращается к водителю Мирон.

— Босс не приказывал!

— Босс отсыпается. Я за главного, — отрезает Мирон голосом, не подразумевающим никаких возражений.

Максим лишь недовольно посмотрел на него через зеркало заднего вида и перечить не стал. Машина тормозит возле кафе. Мирон осторожно снимает хомут и липкую ленту со рта. Сначала он отдает приказ двоим охранять вход, еще двое — по периметру небольшого кафе. Боится, что я через окошко в туалете сбегу, как в кино?!

— Сейчас я отведу вас в кафе. Только без глупостей, пожалуйста.

— А как же она? — спрашиваю пересохшим голосом, покосившись на огромную собаку.

Багратову она предана безмерно. Он приказал ей наблюдать. Марго ни разу не свела с меня взгляда, смотрела пристально. Стоило мне пошевелиться неосторожно, начинала глухо ворчать.

— Я шевельнусь, она укусит, — говорю со страхом.