Не заморачиваясь на разглядывание, развернулась на месте и ломанулась в сторону базы что есть духу. Но далеко не ушла. Удар в спину был страшной мощи, отправил меня на землю, да так, что сто процентов сломал все ребра. Запястья выставленных перед собой рук точно. Ну и мерзкий же звук издают ломающиеся кости. Особенно, когда они твои.

Джон тут же напрыгнул мне на спину, и я, не в силах даже заорать от дикой боли, просто стала бешено тыкать в него локтями, брыкаясь. Но где там мне с ним справиться.

– Отэм, такая красивая и такая дрянь! – прорычал сучий муженек у моего уха, наваливаясь еще больше. – Ты мне принесла неудачу, гадина! С тебя начались все мои проблемы!

И, не замечая моего сопротивления, он сгреб мои волосы в кулак, натянул, разворачивая лицом к себе, да так сильно, что мне почудилось, что начали рваться мышцы на шее.

– Отвали, мразь! – скорее пробулькала, чем сказала я.

В ответ он лизнул мою щеку, провел по ней когтем и снова лизнул, собирая кровь.

– Что-то в тебе было изначально, что не дало мне мимо пройти. А сейчас ты как будто стала еще лучше. Как жаль, что все зря. И все твоя вина! – рокотал он, отнимая своим весом последние крохи воздуха. – Что это? Ты позволила испоганить себя меткой волха? Как ты посмела! – Он смачно приложил меня лицом об землю, в носу хрустнуло, и потекло горячее.

«Отэм, борись с ним! У тебя есть для этого силы. Мои силы! Ты лежишь на земле, а мы творения природы и способны брать от нее мощь. Ну же, давай!»

Легко сказать «давай». Я понятия не имею как, да и соображать от боли и удушья не способна.

– Это тело принадлежит мне, как только я избрал тебя! – лютовал надо мной Джон, снова треснув лицом. – Жалкая самка, ты все испортила! День нашей свадьбы должен был стать идеальным, но нет же, ты напортачила, и все понеслось в ад! Но ничего, я все исправлю теперь. Все сделаю заново и в этот раз действительно идеаль…

– Долго п*здишь! – рявкнул сквозь уже почти накрывшую меня пелену удушья Гро, и тяжесть пропала.

Но это мало уже чем помогло. Ублюдок меня, по сути, раздавил. Мои легкие не могли захватить ни капли воздуха, реальность, в которой явно происходила жестокая бойня, стремительно удалялась, я проваливалась в глубокую яму бессознательности.

«А ну не смей! – хлестнул меня по нервам визг апсары. – Я не для того воскресала, чтобы опять так глупо умереть! Бери силу земли! Ну же, безмозглая слабая человечка! Бери, ее тут хоть захлебнись!»

– Не… знаю… как…

«Дай мне».

Чего бы она ни требовала, я уже ничем не управляла, чтобы воспрепятствовать. Но состояние беспомощности вдруг стало стремительно уходить. Мою кожу неожиданно как омыло прохладной, смывающей жар мучения водой. И эта живительная влага запросто стала просачиваться в глубь разломанного тела, исцеляя, возвращая все к первоначальной целостности. Моим вмиг распахнувшимся глазам предстала поразительная картина. С измятой и окровавленной травы действительно отрывались и повисали в воздухе мельчайшие капли воды, вот только каждая сверкала, будто идеально ограненный алмаз, и это при полном отсутствии даже лунного света. Эти крохи капли окружили меня, как коконом, ложась на коже сплошным слоем, и она поглощала их, точно была пересохшей бумагой. И с этим поглощением мне становилось все лучше и легче, а внутри все трепетало и пело от отчетливого ликования вопящей «да-а-а-а!» апсары.

– Отэм, беги, – взорвал потрясающий момент волшебства голос Гро, больше похожий на предсмертный хрип.

– Никуда она уже не убежит, – появившийся из темноты монстроджон еле ковылял, был весь как-то перекособочен, и мне показалось, что его левая лапа висела на лоскутке кожи. Ну и срань же! – Никто из вас уже не убежит. Думал справиться со мной в одиночку, шавка? Не бывать такому. Никогда псу в одиночку не свалить льва. А ты, идиотка, сейчас поплатишься за то, что сделала такой тупой вы…