Возвращаюсь в постель, голова и правда болит, кружится, диагноз я сама себе могу поставить, сотрясение мозга, после такого удара-то. Вот только дел у меня неотложных столько, что болеть некогда.

— О чём, вы? Милая Аннабель, вы же влюблены в меня без памяти, — сказал и прикусил губу. Наверное, с королевой этот трюк срабатывает, но меня рассмешил.

— Вот именно, без памяти, но вопрос в другом, с чего вдруг такая спешка? Не поэтому ли поводу? А?

Депеша лежит у меня под подушкой, достаю письмо с печатью и протягиваю мужу.

Фредерик раза три прочитал и побледнел.

— Что, любовница выходит замуж? Да ещё и за моего опекуна? Который вас терпеть не может? Надолго ли мы едем в столицу? Как мне кажется, милый мой муж, ровно до того момента, как нога герцога, как его там, Эдуарда, переступит порог дворца королевы. А мы с вами пойдём далеко и надолго. Я в монастырь или психушку, а вы в гарнизон на границе, откуда живыми не возвращаются!

Выговариваю это и замечаю смешные пассы Бишопа, он пытается мне напомнить, что в этой жизни я – дура!

— Ой, Бишоп, и так понятно, что мы тут все идиоты! Что претворяться-то? Наливайте, Фредерика надо спасать от сердечного приступа.

Бишоп молча наполнил следующую рюмку шнапсом. Протянул Фредерику.

Что-то подсказывает мне, что муж не слишком умеет пить, но при Бишопе откровенничать не хочет. Пришлось проявить хитрость и попросить Ричарда сходить на кухню за куском пирога, он быстро сообразил и вышел, но дверь не закрыл.

— О, Аннабель! Я влюблён в тебя, но что мне делать? — тут же заскулил муж, испугался дальнего гарнизона, в случае моей смерти? И смотрит, не моргая, чуть не рыдает.

— Что вы так уставились на меня?

— Ничего, ты очень красивая, и какая-то совершенно другая. И моё сердце уже рассыпается от мысли, что ты меня теперь не любишь…

Он подсел ближе и схватил меня за руки, начинаю опасаться за свою бесценную девственность. В случае чего начну визжать и звать Бишопа.

— Милый, ты грелка в постели королевы. Как я могу тебя любить?

— Это позорное обстоятельство, но иначе я был бы в том самом гарнизоне уже года два как… Ты меня спасла от трибунала!

Открываю рот от удивления, а Фредерик уже тянется за поцелуем.

— Стоп! С этого момента подробнее, мой друг, я тебя что? — рукой ловлю его лицо и притормаживаю в опасной близости от своих яблочных губ, получилось смешно, однако мне не до смеха. Я спасла преступника?

Мне кажется, что вот этот 100%% Бишоп! 38 лет, англичанин, красивый, серьёзный!

10. Глава 10

— Та-а-ак! С этого места подробнее, мой друг! И обойдёмся без лжи! — прищурила глаза и сморщила носик. Вижу, как это подействовало на мужа. В глазах появилась такая поволока влюблённости, и ему реально кажется, что я должна от этого заскулить от восторга?

— Ах! Аннабель, меня вызвали на дуэль, а поединки под строжайшим запретом. Стреляю я очень хорошо, поэтому филигранно попал в моего противника, слегка ранив. А он просто промазал. Нас хотели отдать под трибунал, но противник откупился штрафом, а я попал в поле зрения королевы.

— С кем дуэль и по какому поводу? — признание мужа заставило меня задуматься. Что-то в этой истории не клеится. И настоящая Аннабель знала правду, но теперь уже не скажет. И даже записочку не оставила. А эти все молчат.

— Не могу сказать. Дал клятву!

— Ой, да бросьте вы! Из-за женщины? — накидываю красивый халат, похожий на какое-то турецкое одеяние, рассматриваю вышивку, но и за Фредди неустанно слежу. Ещё бы голова не болела, это лекарство Рихтера ни черта не помогает.

— Да, из-за женщины!