В этом есть своя прелесть, хотя и создает Крамеру проблемы с парковкой, но он и бровью не ведет, только спрашивает, кивая на новые туфли:

– Точно дойдешь?

Опасаясь, что он опять потащит меня на руках, я быстренько его успокаиваю:

– Тут всего триста метров. И туфли, правда, удобные. Спасибо.

Я запоздало его благодарю и смущаюсь. Я сегодня прямо Золушка. Злая мачеха, туфелька…

Вообще мне понравилось, когда носят на руках. У меня уже был такой опыт, но тогда я все время смущалась, что слишком тяжелая, а с Крамером ощущаю себя, как и говорила Лидия, Дюймовочкой. Олег говорил, что Тимур занимается какой-то борьбой. В его руках я словно невесомая пушинка.

Золушка-Дюймовочка. Надо же.

Узнав, на какой фильм я нацелилась, Крамер удивленно поднимает брови:

– Я думал, ты будешь перетаскивать меня на темную сторону с помощью киноновинок, а этот фильм я смотрел, когда мне было еще лет пятнадцать.

– Он поднимает мне настроение, – объясняю я. – Возражаешь?

– Да нет, хорошее кино.

На кассе Тимур снова заставляет меня краснеть.

Кассирша, обглядев нашу парочку, уточняет:

– Места для поцелуев?

– Да, – быстро отвечает Крамер и корчит мне физиономию: не нуди.

И я смиряюсь. На диванчике всяко удобнее, чем в кресле со смежными подлокотниками.

Купив билеты на ближайший сеанс, до которого еще десять минут, мы проходим в классический буфет из моего детства. Видимо, не у одной меня ностальгия, потому что Крамер ворчит:

– Блин, чувствую себя школьником, сбежавшим с уроков, – он сверлит взглядом выставленные на витрине пирожные, которые тоже словно из прошлого: трубочка, картошка и корзиночка.

Представив Тимура злостным прогульщиком, сжевываю улыбку. Я думала он адепт здорового образа жизни, но Крамер умилительно затаривается газировкой, попкорном и чипсами.

А в темном зале, едва усевшись на диванчик в последнем ряду, я сразу окунаюсь в историю на экране, хотя и знаю ее наизусть. И не обращаю в какой момент Тимур обнимает меня за плечи и притягивает к себе. Только на самом финале, я чувствую, как он нежно гладит меня кончиками пальцев, а мою руку держит у себя на коленях.

Поворачиваюсь к нему и вижу, как в отсветах экрана сверкают его глаза, устремленные на меня. Мой взгляд словно попадает в плен. Кажется, еще секунда, и Тимур меня поцелует…

Но романтичный момент портят невоспитанные люди, которые, не дождавшись финальных титров, проходя мимо нас, начинают покидать зал.

– Как тебе поход в кино? – спрашиваю я, чтобы избавиться от неловкости неслучившегося поцелуя.

– Прекрасное было зрелище, – двусмысленного говорит он. И не менее двусмысленно добавляет: – Но теперь я голоден.

Предпочитаю на это не отвечать, не зная, куда может завести этот разговор.

Но выйдя из кинотеатра на оживленную улочку, Тимур сам возвращается к теме голода, правда, уже в классическом ключе:

– Как насчет перекусить?

– Не возражаю, гостеприимство Елены было таким, что мы даже на ужин не остались, – хмыкаю я.

И в этот момент у меня появляется ощущение, что на меня кто-то смотрит. Верчу головой в поисках знакомых лиц, но никого не вижу. Ощущение не пропадает.

– Я нормально выгляжу? – на всякий случай спрашиваю Крамера, покружившись перед ним. – Все в порядке?

– Ты восхитительна, – серьезно отвечает он.

Ну, значит, это у меня просто на нервной почве из-за сегодняшний событий, буду игнорировать это ощущение чужого взгляда, и оно само пройдет.

Переполненная удовольствием от просмотра любимого фильма, я решаюсь на то, чтобы самой взять Крамера под руку, и потянуть его в сторону небольшой и уютной таверны с итальянской кухней в двадцати шагах от кинотеатра. Я любила туда забегать в студенчестве. Как ни странно, она пережила много кризисов, и до сих пор радует свои постоянных посетителей.