– Да, ты прав, – вздохнула, потянувшись к ящичку с бумагой, – зови белок. Пока посвятишь их в курс дела, я напишу письмо для грозового… кузнеца.

Через пять часов, спальня Марианны

Подготовка к акварельной диверсии прошла в суете. Подделать веточки блокиратора получилось с первого раза, зато полупрозрачные тени, растекающиеся вокруг них искрящейся пеленой, никак не желали походить на настоящие.

Я больше двадцати раз смешивала краски, меняя концентрацию перламутра и соединяя чёрную акварель с белой и серебряной. Но каждый раз промахивалась то с оттенком, то с плотностью покрытия.

Настоящий шлейф блокиратора напоминал мягчайшую дымку. Изобразить её акварелью, тем более на коже, невероятно сложно. Выручил метод лессировки и постепенное наслаивание полупрозрачной краски.

Права на ошибку не было, как и времени на исправления, поэтому работа продвигалась медленно. Перед нанесением нового слоя приходилось ждать пока высохнет предыдущий, в итоге на всё ушло больше четырёх часов.

– Ну как? – уточнила, осторожно помахав веером на грудь.

Нарисовать последнюю татуировку оказалось сложнее всего. Работать сидя или стоя не получалось, непослушная акварель растекалась во все стороны. Пришлось улечься на пол и попросить Люсьену с помощью магии подержать надо мной зеркало.

К концу работы чувствовала себя циркачом-самоучкой, но игра стоила свеч. Оставалось лишь покрыть всё тончайшим слоем перламутра и сбрызнуть фиксатором.

– Я, конечно, не целитель, – задумчиво мяукнула кошечка, – но выглядит весьма правдоподобно. От настоящих не отличить.

– Замечательно! – облегчённо выдохнула я.

Теперь важно не напортачить с перламутром.

– Посвети немного, пожалуйста, – попросила, макнув кисточку в переливающийся раствор.

Люсьена выполнила приказ и я начала осторожно покрывать края дымки «инеем», изредка выводя на голой коже тончайшую переливающуюся паутинку.

Для обмана слуг хватило бы и угольных разводов. Мои горничные панически боялись сигналов блокиратора и не стали бы всматриваться, а тотчас забили тревогу. Но кобра и отец…

Тереза наверняка что-то заподозрит. Перед тем как позвать на помощь обязательно ринется ко мне, чтобы найти подвох и поймать с поличным. А император часто присутствовал при лечении и помогал целителям, если ошибусь хоть в одной веточке – быстро заметит.

Хорошо ещё, что ни отец, ни Тереза не чувствуют магических колебаний блокиратора. Так что подлог увидит только Суарес, и то не сразу.

– Кстати, как там татуировка на плече? – обратилась к Люсьене. – Не растеклась?

Во время приступов целители использовали не только зелья, но и специальные благовония и компрессы. Зачарованный дымок никак не мог навредить моим художествам, в отличие от пропитанных эликсирами тряпочек. О них я всерьёз переживала.

Не хотелось бы после первого же компресса остаться без татуировок. Поэтому для проверки стойкости узоров изобразила одну веточку и на плече, а затем щедро полила её зельями.

К счастью, в моём шкафчике с лекарствами хранились все необходимые эликсиры на случай, если мне станет плохо, а Айролен и Суареса не будет поблизости.

– Не переживайте, татуировка держится как настоящая, – в голосе кошечки послышалось неприкрытое облегчение.

Она до сих пор была против этой затеи, но ничего лучшего мы так и не придумали.

– Бдзыньк! – лежащий на столике магограф зазвенел, и от неожиданности я едва не промазала.

– Да чтоб его! – прошипела, пристально рассматривая узор и проверяя, не капнула ли где лишних блёсток. – Люсьена, будь добра, посмотри, кто там.