Я облегчённо выдыхаю, прижимая к груди сумку. Но окончательно успокаиваюсь лишь тогда, когда сажусь в автобус. Сейчас общественный транспорт кажется мне самой надёжной защитой – вокруг много людей и, как минимум, Глеба нет в этом автобусе. И огромный жирный плюс, – Соколовский не знает мой новый адрес.

Нервозность после пережитого остаётся. Я смотрю в окно и невольно боюсь увидеть, как мой личный кошмар преследует меня на машине. Воображение рисует картины возможного развития событий – одно страшнее другого. Ехать до съемной квартиры чуть больше получаса. Поэтому я втыкаю наушники в уши и абстрагируюсь от всего. Закрываю глаза, лишь бы ни о чём не думать.

Спустя время, сквозь негромкую расслабляющую мелодию, звучащую в наушниках, слышу, как монотонный роботизированный голос объявляет мою остановку. Поднимаюсь с места и едва успеваю протиснуться сквозь толпу в проходе, чтобы в последний момент выскочить из автобуса.

На улице повечерело окончательно. Солнце село за горизонт и всё вокруг окрасилось в мрачные, унылые тона. А тот район, в котором я живу, вообще отличается постоянными проблемами с уличным освещением. Фонари горят через раз. Некоторые мигают, создавая ещё более гнетущую атмосферу.

За всё время это первый раз, когда я возвращаюсь домой после захода солнца. Мне страшно. По спине от волнения стекает капля пота. Я крепче вцепляюсь в свою сумку, словно она может защитить меня в случае чего. Но ничего иного мне и не остаётся.

Собравшись с духом, быстрым шагом иду по аллее. Мне навстречу идут редкие прохожие. Я опускаю глаза в пол, стараясь привлекать как можно меньше внимания. Смотря себе под ноги, молюсь, чтобы эти десять минут до дома не стоили мне очень дорого.

Соколовский! Всё как обычно из-за него! Все проблемы в моей жизни из-за него! Если бы он не задержал меня в библиотеке, я бы еще засветло успела добраться до дома.

Костеря Глеба на чём свет стоит, я, наконец, сворачиваю и захожу во дворик своей многоэтажки. Тут ещё темнее, чем там, где я шла раньше. Тени сгущаются в углах домов, построенных буквой «П». А нужный мне подъезд как раз в самом дальнем конце.

Я поднимаю голову и вглядываюсь в темноту детской площадки, расположенной посреди дворика. И, к своему ужасу, обнаруживаю там четыре тени, явно мужского пола, потому что даже сквозь наушники доносится их басистый смех. Я плохо вижу, что они делают, да и мне это не интересно. Главное, чтобы они и дальше продолжили этим заниматься, а я благополучно добралась до своей квартиры.

Оставлять группу парней за спиной страшно, но у меня нет выбора. Я ускоряюсь, видя свет от подъездной лампы впереди. Она освещает небольшую светлую дорожку передо мной. И я иду на неё, как на спасительный свет в конце тоннеля.

И, когда до заветной цели остаётся чуть больше двухсот метров, кто-то грубо хватает меня за шиворот, словно котёнка. Дёргает назад с такой силой, что я чуть не заваливаюсь на спину, едва успевая выровняться и придать телу вертикальное положение.

– Оглохла что ли, шваль?! – Меня обдаёт парами алкоголя и запахом нечищеных зубов.

Наушники, которые выдрала эта особь мужского пола, падают в лужу, которая не высохла после вчерашнего дождя. На краю сознания проносится сухая констатация факта – купить новые я смогу только в следующем месяце. И то не факт.

– Ты чё такая охреневшая, а? – Мужик или парень, в темноте не понять, продолжает удерживать меня за воротник джинсовой куртки.

Я отстранённо замечаю, что остальные потихоньку подтягиваются к своему главарю. Они пьют дешевый алкоголь прямо с горла бутылки и гнусно смеются, поглядывая на меня. А я, видимо, в таком шоке, что даже испугаться не успеваю. Просто наблюдаю за происходящим, словно это происходит не со мной.