Но дальнейшее наблюдение с непрерывным наглым соблазнением вкупе позволило сделать мне парочку новых открытий. Ка-хог реально завелась и исключительно из-за меня – ее тело, глаза, дыхание открыто говорили «да, и прямо сейчас» нашей общей похоти, но при этом в ее голосе появились фальшивые нотки. Мне ли не знать, как звучат и выглядят женщины, что просто ломаются для виду, наивно полагая, что некоторый период времени от момента знакомства до того, как она окажется голой, заставит мужчину не считать ее легкодоступной (то же мне достоинство!). Моя белоснежность же делала нечто совершенно иное. Ее притворная несговорчивость была другого рода. Как будто она разрывалась между стремлением поддаться мне сразу, без всяких дурацких человеческих никчемных брачных танцев и одновременно мучилась желанием никогда не приближаться ко мне, не видеть. Невзирая на вожделение, исходившее от нее волнами и пагубно влиявшее и на мое самообладание, ее разум продолжал напряженно и непрерывно работать, как и мой собственный, и, провалиться мне в нору накки, это сворачивало мне мозг окончательно, что, естественно, повлияло на остроту моего мышления, потому что понадобилась целая пара минут, чтобы выстроить новую версию. Красавчик, трущийся неподалеку, вовсе не облажавшийся или неверный любовник (или не только любовник, обеспечить которого приставкой «бывший» у меня появилась внезапная и иррациональная прихоть, и с какой стати мне себе отказывать в милых капризах?), а подельник! Моя великолепная ка-хог появилась в клубе совсем не в поисках любви или бесшабашного веселья, она здесь на охоте, и сейчас объект ее преследования я! Проклятье, если у меня и прежде стоял, то после этого вывода я на полном серьезе озверел, начисто забывая об остатках цивилизованности или нормах поведения в общественных местах. Настоящим чудом было то, что я ее всего лишь поцеловал, пресекая легко читаемые сомнения, по зубам ли она отхватила добычу, а не трахнул у ближайшей стены. Богиня, ее рот – это сокровище! Мое любимое изысканное лакомство – ягоды арюн, что, едва попав на язык, взрываются фейерверком обжигающих и обволакивающих нюансов горечи, сладости, терпкости и скользящего по горлу сока – ничто по сравнению с ее вкусом. А я ведь только снял верхнюю пробу, аж сводит все внутри от необходимости продегустировать мою ка-хог везде и всюду.

Давай, вонзи в меня свои зубки и коготки, моя ослепительная охотница, и я тебе это позволю, но в ответ возьму намного больше. У фейри нет рабства, и владеть другими не принято, но преступники и военнопленные лишены равных с остальными детьми Дану и даже людьми прав. Так что у меня замаячила чрезвычайно воодушевляющая перспективка обзавестись личной постоянной живой игрушкой. Осталось только предоставить ей свободу действий в заманивании меня, и она сама добровольно войдет в ловушку. Веди меня, моя ка-хог!

– У меня машина тут, – кивнул я в сторону плохо освещенной безлюдной стоянки, давая сразу первый шанс «прихватить лоха тепленьким», не отходя, как говорят в мире Младших, от кассы, но моя прелесть только покачала головой.

– Ты пил, нельзя за руль, – ответила она, охотно позволив сорвать мне краткий поцелуй, который должен был показать ей, что у меня совершенно мозги от похоти отключились (что совсем недалеко от истины) и я пластилин в ее руках. – Поймаем такси.

Интересно, немедленно остановившийся бомбила – тоже их соучастник, или просто всем, кому приспичило, так везет?

Ка-хог наклонилась, чтобы назвать водиле адрес, и мне внезапно перестало нравиться ее дурацкое платье. Зачем женщины надевают нечто, что при малейшем изменении положения дает всем желающим прекрасный обзор на их белье или его отсутствие? Как насчет утверждения, что в них должна быть хоть какая-то загадка, не для меня, само собой, но так, в плане обобщения! Слава тебе, Богиня, моя красавица не была поклонницей частичного нудизма, но это никак не помешало многим мужским особям у клуба рассмотреть великолепные округлости цвета свежевыпавшего снега, едва прикрытые золотистым шелком и кружевами. Знаешь, милая, вот за одно это я заставлю твои нижние щечки запылать ярко-розовым очень скоро, и причем в счет еще не включены будущие прегрешения. Стоило лишь подумать о моей ладони, наказывающей не всерьез и ласкающей очень обстоятельно, на ее коже, и внизу ощутимо припекло, так что и стоять прямо стало нелегко. Поэтому я быстро отвлек себя торопливым, но незаметным осмотром окрестностей, одновременно переместившись так, чтобы перекрыть обзор на то, что сегодня исключительно мое, всяким похотливым неудачникам.