– Ага, именно туда.

– Значит, ты сторонница равенства? – бросил он, садясь на один из стульев и чуть ослабляя галстук.

– В принципе, я не против равенства. Но есть одно важное условие, – Ольга тоже села. – Это должно быть равенство старающихся людей.

– Поясни.

– Это не должно быть принудительное равенство, когда у умных, талантливых и работящих отнимают всё, что они заработали, и отдают глупым, ленивым и убогим, – она подняла указательный палец. – Это должно быть равенство, когда все стараются и делают и, как результат, достигают одинакового.

– Звучит чудесно. Но ведь природные возможности людей разные. При таком условии истинного равенства всё равно не возникнет.

– Но к нему надо стремиться, – она снова бросила взгляд на часы.

В комнату беззвучно вошёл дворецкий. На одной руке он с лёгкостью нёс расписной поднос, заполненный посудой. Пока он ловко сгружал предметы на стол, Николай и Ольга с удовольствием смотрели друг на друга.

– Но тогда, в первую очередь, следует избежать, чтобы в браке оказывались заведомо неравные люди, – бросил Николай лишь для того, чтобы увидеть реакцию слуги.

– Какие мудрые слова, – проронил тот и быстро ушёл.

Ольга взяла изящный фарфоровый чайник и разлила по чашкам светло-янтарный чай, исходящий паром.

– Мы чего-то ждём? – уточнил Николай.

– Сейчас, немного осталось, – она снова загадочно улыбнулась. – Угощайся.

Николай отнёсся равнодушно к разным вареньям и мёду и взял лишь ломтик сушёной черноморской хурмы.

– Но говорят же, что в браке хорошо работает сочетание разных людей, – Ольга взяла косу и поиграла её кончиком.

– С разными интересами и взглядами, я бы сказал, но не с разным происхождением. Возьми я тебя замуж, вряд ли тебе понравилась бы эта новая жизнь в двухкомнатной квартире у Павелецкого вокзала, без слуг и большого банковского счёта.

– А счёт-то куда денется? – удивилась она.

– Ну папа же точно отвергнет тебя от семьи и лишит своей благосклонности. Придётся любить меня со всеми положенными признаками бедности.

Они засмеялись в унисон. И в этот момент Николай и услышал звуки проходящего трамвая.

– А ведь и правда гремит, – отметил он и продолжил тему брака. – Так что тебе по-любому следует искать такого жениха, которого одобрят родители. Какие уж там любови, деловой союз, коммерческий, я бы даже сказал…

Николай осёкся, потому что Ольга смотрела на него тёмными возбуждёнными глазами, в которых завис немой вопрос, словно она ждала от него какого-то понимания. Посуда на столе слегка задребезжала от вибраций проходящего транспорта.

– Совсем рельсы волнами пошли, да и колёса с лысками, – проронил он. – Тележки вагонов стучат как сумас…

Внезапно он замолчал и вылупил на неё глаза. Ольга, удовлетворённая его запоздалым озарением, откинулась на спинку стула и сложила руки на коленях.

– Но подождите-ка! – Николай вскочил на ноги. – На улице же нет рельсов! Какой к чёрту трамвай?!

– О чём и речь, о чём и речь, – промурлыкала девушка, улыбаясь не менее загадочно, чем знаменитая Джоконда.

Николай бросился к ближайшему окну и ухватился за металлическую ручку.

– Можно? – спохватился он.

– Чувствуй себя как дома.

Он сдёрнул обе щеколды и рванул на себя створку. В лицо ударил свежий ветер с Москва-реки. Николай перегнулся через узкий подоконник и посмотрел вниз. Никакого трамвая. Но он продолжал слышать звуки проходящего транспорта! Слегка жужжал электродвигатель, пощёлкивали релейные контакты, шипели пневматические насосы тормозной системы, шуршал пантограф, трущийся о контактный провод, дребезжали стёкла и металлические детали старых вагонов, раздавались звучные удары колёс о стыки рельсов – все эти звуки явственно доносились до него вопреки тому, что он видел. В дополнение к звукам проходящий состав создавал заметную вибрацию, от которой дрожали стены домов. Николай держал руки на подоконнике и ощущал это характерное подрагивание.