Солнце уже порыжело и опускалось к горизонту, навалилась вечерняя духота.

Под аркой же стояла приятная прохлада, как в пещере. Я подняла голову, посмотрела на мрачный свод, на пыльные каменные изваяния, потом перевела взгляд на неухоженную лужайку, на которой уже лежала угловатая тень замка.

И почувствовала, что от моей былой неприязни к этому месту не осталось ни следа. Вместо этого появилось другое чувство: теплое, немного волнующее.

Удивительное все же место — замок Морунген! С его тайнами и жуткими легендами. С мшистым и чуть металлическим запахом, с неприглядными стенами, внутри которых прятались секреты. Со странными изваяниями, которые знали ответы на все загадки, но предпочитали молчать…

И оттого, что теперь я была причастна к этим загадкам, и будто бы даже сама стала частью замка, я ощутила его своим настоящим домом.

Я глубоко вдыхала запах вечерних трав и сырого камня, и удивлялась, и предвкушала.

Выступ был высокий, мои ноги не доставали до земли. Я немного поболтала ими, стараясь сбить шары одуванчиков, которые упрямо лезли в щели между камнями кладки. Воздух наполнили белые пушинки. Одна прилипла к виску Августа, мне захотелось снять ее, коснуться его щеки — но я не посмела.

Железный Полковник сидел, привалившись спиной к стене, он сложил руки на груди и смотрел прямо перед собой невидящими глазами. Лицо его было угрюмым и сосредоточенным — слишком часто я видела его таким.

— О чем вы сейчас думаете, Август?

— Ни о чем, — ответил он неохотно. — Просто наслаждаюсь покоем. Радуюсь, что не нужно брести по грязи, смешанной с кровью, не слышать зов горна. Распоряжаться насчет раненых. Писать письма семьям погибших, заботиться об укрытии и провианте для живых. Не нужно мерзнуть или изнывать от жары. Благодать, да и только.

Он сорвал одуванчик и растер его между пальцев.

— И не надо корпеть над бумагами, ездить с проверками и выслушивать доносы полезных людей, — закончил он с кривой улыбкой. — Если вы думаете, что меня радуют такие занятия, то ошибаетесь.

«И какие же занятия радуют вас, мой полковник? — думала я. — Что может заставить вас оттаять? Вдохнуть в ваши железные шестеренки немного жизни и тепла? Нравится ли вам сидеть рядом с девушкой, которая в вас влюблена, и слушать ее болтовню? Немудреная радость… Но если я вас развлекаю, то готова делать это и ночь, и день, и столько дней и ночей, сколько потребуется, пока вам не надоест, и вы меня не прогоните».

Я вздохнула, но тут кое-что вспомнила и полезла в карман, где хранила вырезанную из столичной газеты заметку.

— У меня есть то, что обрадует вас по-настоящему! Смотрите, что пишут о том пятом батальоне и вашем друге лейтенанте Морисе.

Он взял заметку и быстро просмотрел ее.

— Спасибо, Майя. Я уже знаю об этом. Списался с нужными людьми и сообщил, что дам деньги, если потребуется денежный выкуп. Но переговоры и обмен — дело долгое и муторное. Будем надеяться, все закончится хорошо. Лучше расскажите, чем вы занимались в столице? Как проводили время? Хорошо повеселились? Уверен, ваша тетушка только и делала, что знакомила вас с разными приличными молодыми людьми.

— Верно! — ответила я жизнерадостно. — Она мне вздохнуть не давала. Собрала целую коллекцию кандидатов в мужья — глаза разбегаются. Если пожелаю, могу выбрать коммерсанта, чиновника, сына промышленника, юнкера… есть и кто-то еще, не помню. Владелец театра, кажется…

— И кто же привлек ваше внимание больше всего?

Я рассчитывала пробудить в нем ревность, но не преуспела. Он выглядел лишь искренне заинтересованным.