– Кто такой Джон?

Розалин поняла, что проговорилась.

– Это… мой отец. Я пошлю к ним отца! – поправилась она.

– И что он сможет сделать?

– Он позаботится о них! Найдет им хорошее место в приюте.

Лиз умолкла и продолжила путь. Розалин с тревогой смотрела на ее нахмурившиеся брови.

– А почему ты подкармливаешь этих детей, и не рассказала о них родителям? – спросила Розалин.

– У меня нет родителей, – отозвалась та. – Мама умерла, когда я была маленькой. А папа – три года назад, он долго болел. Он завещал своему брату большую часть состояния, но с условием, что он позаботится обо мне. Согласно завещанию, дядя должен отправить меня в лучшую школу и проследить, чтобы я ее закончила. Поэтому, когда открылась «Вариотт», он перевел меня сюда. Раньше я училась в обычной школе в маленьком городке, Ноэле.

Глядя под ноги, Лиз продолжала:

– Но я не могу ничего сделать для этих детей, потому что у меня совсем нет собственных денег.

Розалин удивилась.

– Как же вышло, что твой отец оставил деньги дяде, а не тебе?

– Нет-нет, – замахала Лиз руками, – мне он тоже оставил. Только не деньги, а какую-то фабрику и акции. Но за три года фабрика разорилась, и дядя ее продал. А акции находятся в его ведении до моего совершеннолетия. Он полностью обеспечивает меня. Ну знаешь, одежда, еда, развлечения… Но карманных денег почти не дает.

Розалин вспомнилась фраза Лиз о тюрьме.

– Выходит, ты обязана закончить «Вариотт», даже если не хочешь? – спросила она.

– Ну да, – безжизненно отозвалась Лиз. – Иначе мы с дядей лишимся наследства в пользу какой-то двоюродной тетки, которую мы никогда не видели.

Порой родительская забота переходит все границы!

Лиз посмотрела Розалин в лицо и спросила:

– Откуда у тебя оружие?

– Отец дал мне для самообороны, – пожала плечами Розалин.

– Ты и стрелять умеешь?

Розалин кивнула.

– Может мистер Ферроуз ошибся? – задумчиво заметила Лиз. – Думал, что «Вариотт» – военная академия?

Ее слова заставили Розалин улыбнуться.

– Пожалуйста, не говори никому о револьвере, – попросила она.

Лиз кивнула.

– Ты в самом деле поможешь детям? – посерьезнела она.

За разговором они подошли к школьной ограде.

– Да, Лиз, я завтра же позвоню отцу!

Ее лицо просветлело.

– Спасибо тебе, Линнет!

Чужое имя резануло слух.

– Знаешь, зови меня просто Линн, – ответила Розалин, первой пролезая между металлическими прутьями.

Она решила, что Линн – это как раз нечто среднее между «Розалин» и «Линнет».

***

И неожиданно у Розалин появилась в школе подруга. На уроках они садились рядом, и скучные рассуждения учителя их больше не интересовали. Розалин рассказывала Лиз, чему ее учили в «настоящей “Вариотт”». А сама училась у Лиз тому, что не преподают ни в одной школе: доброте и состраданию. Бездомные дети и раненые голуби были не единственными подопечными Лиз. Она рассказывала о том, как помогла нищему найти работу, как втайне от дяди приютила в своем подвале бродячего музыканта, как выхаживала спасенного из пруда щенка. Она всегда защищала слабых, и ей всегда представлялась возможность кому-нибудь помочь.

Розалин считала, что приехала в Суинчестер помогать людям. Но пообщавшись с Лиз, поняла, как она далека от своей цели. Лиз не ждала знаков и подходящего момента, она просто делала все, что могла, прямо сейчас. Розалин прониклась к ней большим уважением.

Теперь они частенько болтали, делая домашнее задание в своей комнате.

– Чем ты собираешься заниматься после школы? – спросила как-то раз Лиз.

Она устроилась на кровати, лежа на животе, со стопкой словарей по латыни. К завтрашнему дню нужно было подготовить перевод.