Ложась спать, Розалин долго думала о значении слова «эгоизм». Разве стремление Алекса покончить с рабством – это эгоизм? А её работа в больнице? Вполне возможно, ведь если копнуть глубже, они делают это в первую очередь ради себя, а вовсе не других людей. Это нужно им, по какой-то причине достижение именно этих целей делает их счастливыми.

Тогда может быть, эгоизм не так уж и плох?

Однажды в середине августа Розалин как обычно спустилась к завтраку. Лиз и Джон уже доедали овсянку.

Розалин принялась за еду, раздумывая о вчерашнем пациенте, которому мистер Уилсон делал операцию. Надо рассказать Алексу о своих успехах. Но за столом его не было.

– А где Алекс?

Он вполне мог пропустить прием пищи, но обычно это случалось вечером. Утром он всегда появлялся на завтраке, делая вид, что всё прекрасно. Причем, Розалин не сомневалась, что этот спектакль предназначался именно для неё.

– Он ушёл на задание, – преувеличенно небрежно ответил Джон, вытирая рот салфеткой.

– Какое задание? – поинтересовалась она.

– Собирает информацию, – буркнул он. – Скоро вернется.

– Ясно.

Быстро опустошив тарелку, Розалин помчалась на работу.

Однако Алекс не вернулся ни к вечеру, ни на следующий день.

– Где Алекс? – выпалила Розалин, увидев его пустой стул за завтраком.

Лиз и Джон подняли глаза от тарелок.

– Он ещё не вернулся, – отозвался Джон.

– Это я вижу! – Розалин выразительно посмотрела на него. – Но куда он пошёл? Вдруг с ним что-то случилось?

– Не о чем волноваться, Роззи, – поспешно уверил её Джон. – Он вернется, как только закончит.

– А если его поймали?

– Сомневаюсь, – покачал он головой, а затем медленно проговорил:

– Это было задание другого рода.

Розалин взглянула на Лиз, но та удивленно пожала плечами, очевидно, зная не больше неё.

Разрываясь между желанием добиться от Джона ответа и не опоздать на работу, Розалин ушла. Но слова телохранителя о задании «другого рода» засели в голове. Что это может означать?

Ещё сутки Джону удавалось отмахиваться от вопросов Розалин, утверждая, что задержка вполне нормальна. Но на третий день даже он стал проявлять беспокойство.

Тогда перед завтраком Розалин в буквальном смысле приперла Джона к стене и заявила:

– История повторяется, Джон! Ты что-то скрываешь от меня! Говори, куда и зачем пошёл Алекс!

– Не нужно, Роззи… Я сейчас поем и пойду его найду, – твердо сказал он.

– Я не шучу, Джон! Ты скажешь мне всё прямо сейчас! Между прочим, я – глава организации! – Розалин мешала ему пройти к столу.

– Роззи… Он не хотел бы, чтобы ты знала, – пытался отвертеться Джон.

– Говори! – не отступала она.

Лиз с интересом наблюдала за этой сценой, раскладывая яичницу по тарелкам.

Наконец, Джон сдался.

– Хорошо, я скажу, где он.

***

Кэб свернул с главной дороги и покатил по Путаной улице. За окном начался дождь, и Розалин пожалела, что не догадалась взять зонт. Перед поездкой она позвонила в больницу и сказала, что сегодня придет позже. Она надеялась, что возвращение Алекса не займет много времени.

Через несколько домов кэб наконец остановился у заведения мадам Люсинды – ничем не примечательного здания, такого же, как другие дома на этой улице, за исключением розовой вывески с настоящими электрическими лампочками.

В ранний час жители Путаной улицы спешили на работу, но все же здесь не было многолюдно.

– Ждите! – выходя под дождь, бросила шоферу Розалин.

Если он и удивился странному месту назначения, то вида не подал.

Поморщившись от мелких капель на лице, а заодно – от необходимости войти в сомнительное заведение, Розалин толкнула потертую дверь.