Ближе всего к потерявшей самообладание Дане располагался прошитый зелеными нитками край футболки Якова. В него она и вцепилась – маньячненько так, а затем нетерпеливо потянула вверх. Изможденный атакованный испугом разум вяло советовал тянуть дальше, пока не обнажится плечо. Ведь рассмотреть результаты содеянного – вопрос чрезвычайной важности!

Шумно дыша от усердия, она продолжала уверенно задирать чужую футболку, пока внезапно не ощутила тепло под своей ладонью. Растерянный взгляд нашел руку. А потом и источник тепла.

Ее левая ладонь прижималась к оголенному животу Якова. И радостно ощущала все прелести его упругости. Скомканная ткань футболки ютилась где-то на груди мальчишки на отметке «еще не разврат, но очень похоже».

На лице Якова застыла сложная смесь из противоречивых эмоций. Испуг, изумление. И странноватое нетерпение.

«О, блин…»

– Извини. – Даня, в отличие от Якова, умела извиняться. Однако всегда стоило уточнять, насколько искренними были принесенные извинения.

Но сейчас важнее было другое. Ей чрезвычайно сильно хотелось узнать у самой себя, почему ее рука до сих пор прижималась к его животу?!

– Что ты… – Яков сглотнул. Даня ясно увидела, как двигается его горло в этот момент, – … делаешь?

– Наверное… – Ее пальцы шевельнулись, и Яков, среагировав на движение, рефлекторно попытался втянуть живот. Но утягивать было нечего, мальчишка был тощим. Теплая и упругая кожа. Даня прерывисто задышала. Это прикосновение было иным – не так, как в момент снятия мерок. Там она касалась его через одежду. А здесь препятствий не было. Он был обнажен. – … я успокаиваюсь.

– И как… – Дыхание Якова тоже стало неровным, а голос – тише. Он посмотрел на руку на своем животе. – Полегчало?  

«Ничего не случилось. Совсем ничего. Ничего такого». – От напряжения Дане стало дурно.

Сосредоточившись на управлении телом, Даня с огромным трудом отняла ладонь от мальчишки и резво отползла к ванне. Там и устроилась, прислонившись спиной к холодной стенке.

– Пожалуй, – немного проговорила она. – Да, полегчало.

Яков медленно расправил футболку. Он выглядел бледнее обычного.

– Извини. – Даня никак не могла избавиться от замешательства. – За то, что ударила тебя. И я хотела посмотреть, не осталось ли следов.

– Точно. – На лице мальчишки отразилось облегчение. – Ты посмела меня ударить.

– Извини. – Она готова была также безэмоционально извиняться хоть целую ночь. Главное, не возвращаться мыслями к недавнему близкому контакту. И чувствам, что за ним последовали.

«Может, он попросит Левина уволить меня?» – Даня искренне верила, что даже при таких натянутых отношениях Яков способен повлиять на решение Глеба. Особенно, когда дело будет касаться неприкосновенности Левицкого. Во всех смыслах этого понятия.

– Ты посмела меня ударить. И будешь за это наказана, – торжественно закончил Яков. К нему вернулась его здоровая бледность.

«Этого стоило ожидать». – Даня тоже мало-мальски взяла себя в руки. 

–И как же я буду наказана?

– Я придумаю.

«Хедшот. Прямое попадание». – Даня была слишком вымотана, чтобы переживать о своей дальнейшей судьбе. Все лучше увольнения.

– Как же я устала. – Она снова накинула дождевик на плечи и распустила волосы. – Если с тобой все в порядке, то давай утопывай. Я хочу волосы помыть.

«Один сплошной колтун. Кровь просто так из волос не вымыть. – Даня провела ладонью по шершавым слипшимся локонам, похожим на разваливающуюся охапку хвороста. – Зотов всегда говорил, что ему нравятся мои волосы. Просил не зацеплять их в хвост и не делать никаких причесок. Долбаный гад»