- Кончи для меня, Дана, - прошептал он, впиваясь мне в губы и отправляя в третий нокаут.

Черт, это было великолепно. На один краткий миг мир превратился в сплошное наслаждение, и никакие заботы, никакие тревоги не могли существовать в моём сознании, пока требовательный, но такой родной мне по ощущениям и по вкусу флер альфы заставлял трепетать меня от третьего оргазма. Я не помню, в какой миг мои руки избавились от пут. Не помню, как оказалась в его, как ни странно, нежных объятиях. Я содрогалась в его лапах, всхлипывая от бессилия, обиды и … удовольствия, судорожно пытаясь продлить этот миг, растянуть его все дальше и дальше, пока, наконец, наслаждение не схлынуло мягкой волной.

Алфа осыпал моё лицо, шею мягкими, неспешными поцелуями, руки успокаивающе гладили меня так же, как вчера вечером гладил Вайлд, а под кожу, пробираясь в кровь, к каждому возбуждённому нервному окончанию, ластился флер альфы. Тот самый флер, который все девчонки мечтали ощутить на себе, и в то же время опасались его.

- Я должен был бы пометить тебя сегодня, омега, - альфа сжал меня, когда я чуть вздрогнула от предвкушения, - но сегодня не буду. Мы с парнями решили дождаться твоего эструса, твоей жары. Но ты можешь спокойно идти на свой зачёт - Мерви получили такое предупреждение, что не решатся подступиться к тебе.

В голосе альфы я уловила злую ухмылку. Значит, это представление на уроке биологии было сделано, чтобы спровоцировать Мерви. Как я узнала немного позже, под действием «моего очарования» альфы Мерви потеряли самообладание и набросились на Гриммуров, только и ждавших этого неподалёку. И теперь, если даже их высокопоставленные папаши-альфы решат наказать виновных в схватке, им придётся наказать собственных сыновей. Но они этого не сделают. Стая Мерви правила нашими землями вот уже несколько поколений. И как это иногда бывает, стала жестокой и несправедливой стаей. Много лет назад отцы моих альф могли составить Мерви конкуренцию. Могли бы, если бы не несчастье, постигшее их семью, когда в результате пожара погибли омега и все альфы Гриммуры, кроме Рохана и их малолетних сыновей. Все признавали, что они спаслись просто чудом, отправившись ночью в лес искать цветущий аконит – волчий папоротник. Не случись этого - стая Гриммуров просто прекратила бы своё существование.

Вост поднялся на ноги, пересадив меня на недовольно скрипнувший диван, а сам отправился к выходу. Все мои чувства были обострены, поэтому я не только услышала, как зашуршала снимаемая им футболка, как зажурчала-забулькала вода, выливающаяся из кувшина, и слышала даже его тихие, крадущиеся шаги. Вот только понять не могла, почему не слышу ни звука от старушки-библиотекаря?

Вост появился передо мной с голым торсом. В руках он держал свою футболку, с которой капала вода. Он схватил меня за шею, и заставил подняться на всё ещё слабые от пережитого ноги. В любое другое время такое обращение я посчитала бы грубостью. Но не сейчас. Сейчас я отзывчиво потянулась к его губам, прикоснувшимся ко мне в мягком поцелуе. Вздрогнула и протестующе замычала, когда разгорячённой кожи ног коснулась мокрая ткань.

- Тшшшш, - зашипел он мне в губы, - мне нравится, как ты течёшь для нас. Но другим не стоит демонстрировать твою отзывчивость.

Долгие несколько минут я покорно ждала, наслаждаясь его мягким поцелуем и осторожными прикосновениями его футболки ко всё ещё чувствительному лону. Постепенно ко мне возвращалась способность слышать, видеть, думать. Я вырвалась из его хвата на свободу, чувствуя нарастающее чувство тревоги.