Бросок оказался точным. Существо заскулило, поджимая под себя сломанную конечность.

– Еще хочешь? – Певец поднял новый камень. Промах. Глаз существа смотрел на него, словно испытывая. – Пошло прочь!

– По-шло-про-чь, – проулюлюкало существо.

Снова боль. Глубокая. Всепроникающая. Певец стиснул зубы, чтобы не закричать. Существо подошло к нему и лизнуло в щеку. Оно любило Певца. Оно и было Певцом.

– Отвали! – Певец схватил его за сломанную конечность и бросил к противоположной стене.

Снова улюлюканье.

– Ненавижу тебя!

– Не-на-ви-жу-те-бя, – повторило существо.

Певец бросил в него еще один камень. Единственный глаз существа налился кровью.

– Гребаная тварь!

Существо затаилось, дождалось, когда Певец заснет, и сожрало его.

Лиза. Певец был последним человеком из тех, кого она ждала, и первым из тех, кого все еще любила.

Была ночь. Лиза открыла дверь, увидела Певца и запахнула халат, словно он чего-то там не видел.

– Вот это да! – сказала она

– Вот-э-то-да, – сказал Певец.

Он прошел в дом. Лиза что-то говорила ему, наверное, хотела закатить скандал. Тварь. Существо. Оно не понимало ее. Не хотело понимать. Оно знало все, что знал Певец. Испытывало те же чувства. Но оно было другим. Менее сложным. Его губы. Оно прижалось ими к губам Лизы. Она замолчала. Поцелуй. Халат упал на пол. Кровать. Певец любил извращения, громоздкие фантазии. Существо не любило сложность…

Кэп прицелился. Он был хорошим стрелком. Зазвенело стекло. Пуля попала в затылок, раздробила лобную кость и застряла где-то в подушках.

– Что это? – Лиза выглянула из-за плеча существа. Увидела его разбитый череп. Закричала, пытаясь выбраться из-под существа, прервать ставшую неуместной связь. Существо заулюлюкало, сильнее прижимая ее к кровати.

Солдаты выбили дверь. Лиза окончательно перестала понимать, что происходит. Они отшвырнули существо к стене. Оно забилось в угол и тихо улюлюкало. Пучок пламени вырвался из огнемета и объял его тело. Никто ничего не говорил. Лишь потрескивала горящая плоть да тихо всхлипывала Лиза. Никто не обращал на нее внимания до тех пор, пока от существа не осталась груда дымящихся углей.

Кэп видел, как Лиза отходит к стене. Огнемет направлен в ее сторону. Огонь монотонно пожирает обои. Она пытается прикрывать наготу руками. Между ног тонкой струйкой стекает густое семя сожравшей Певца твари. Оно блестит и переливается. Кэп снова прицелился. Когда пламя коснется ее тела, она будет уже мертва…

Кэп был хорошим стрелком…

Из этого поезда нельзя было сбежать. Он никогда не останавливался. Никогда не снижал скорость. У него не было машиниста. Им управляли мы – те, кто рождался здесь и умирал, принося свои жизни в жертву во имя движения. Вагоны пожирали нас, питаясь нашей силой, и чем сильнее мы были, тем больше силы доставалось им.

Люди. Много людей вокруг, но некого спросить о том, где же конец этого состава. Вам никто не ответит, никто не протянет руки. Здесь каждый сам по себе, но несмотря на это мы все вместе. Здесь каждый знает ровно столько, сколько нужно ему для того, чтобы бороться за свою жизнь, – все остальное придет в процессе борьбы.

Мы должны бежать, когда устали – идти, когда нет сил – ползти, но не останавливаться. Мы рождены для того, чтобы вырваться отсюда, увидеть свет, вдохнуть свежий воздух и забыть о том, что было здесь, сохранив лишь оттенок воли и характера. Здесь, в этом составе, мы не боремся за благополучие, мы боремся за право жить. Никто не знает, откуда мы пришли, но каждый знает, куда нам надо. Поэтому нужно бежать, не думать, не сомневаться…