Он же не виноват в том, что выбор полоумной Марики пал на него. Если бы кого-то другого звали Барсиком, то она притащила бы того другого. А так, обстоятельства сложились таким образом, что именно мы сидели сейчас на кухне и "совместно ужинали". Во всем виновата эта проклятая кличка.

Кстати о ней…

– Мне не нравится твое имя, – задумчиво произнесла, крутя в руках вилку, – кошачья кличка и это раздражает.

Опустил голову еще ниже, молчит.

– Есть какое-нибудь имя, которое бы тебе нравилось? – интересуюсь у него, особо на ответ и не рассчитывая. Он равнодушно пожал плечами, заставляя скрипеть от досады зубами. Но отступать я не собиралась:

– Давай сделаем так, я буду перечислять имена, а ты дай знать, когда что-то понравится, – предложила я, и уставилась не него в ожидании ответа. Бесполезно. Глубоко вдохнула, медленно выдохнула, призывая себя к спокойствию и начала монотонно перечислять, придерживаясь алфавита:

– Алексей, Андрей, Антон… Вадим, Виктор, Владислав, – и так далее, и тому подобное. Чем дольше я бубнила мужские имена, тем большей идиоткой себя чувствовала. Что я за глупость затеяла? Он так и промолчит, игнорируя все мои предложения. Захотелось бросить, махнуть на все рукой, и оставить его с дурацкой кошачьей кличкой, или взять и назвать каким-нибудь Евлампием, чтоб не повадно было меня нервировать! Но упрямство не позволило остановиться, и я продолжала обреченно бубнить: – Никита, Николай, Олег, Павел, Сергей, Тимур…

На последнем имени я ясно увидела, как дрогнули его плечи. О, ну хоть какая-то реакция! За нее я и ухватилась.

– Тимур, значит, понравился? Ладно, так тому и быть,– торопливо выдохнула, радуясь, что этот глупый аттракцион закончился,– будешь Тимуром. Предупреждаю сразу: менять и придумывать новые имена не собираюсь. Так что один раз и навсегда.

И тут он впервые на меня посмотрел, в глаза, от чего я непроизвольно поежилась. Мимолетный взгляд темных, почти черных глаз и не понятное выражение, застывшее в них, больше всего похожее на изумление, недоверие и… благодарность? После чего снова уткнулся в тарелку, а я все-таки набралась храбрости и заговорила на важную тему:

– Мне жаль, что так все нелепо сложилось. Марика поступила некрасиво, притащив тебя в качестве подарка, но такая уж она… – еле успела проглотить некрасивое слово, – хм, не важно. Как ты уже, наверное, понял, она не очень меня любит, и этим жестом хотела мне досадить. Если честно досадила, еще как. Я крайне негативно отношусь к рабству, в силу личных причин. Поэтому твое появление, мягко говоря, выбило у меня почву из-под ног. Да, и за неудобную ночь извиняюсь, растерялась, – прокашлялась, оттого что в горле внезапно запершило. Уже было хотела сообщить ему о том, что собираюсь отпустить, но в последний момент удержалась. А что, если Ник прав? Вдруг такое признание заставит Барсика… тьфу ты, Тимура (не забыть бы!) наплевать на все и в полную меру развернуть свой характер, отыгрываясь на мне за всех предыдущих хозяев. Нет, надо молчать. Понаблюдать за ним недельку, а потом уже рассказать, при условии, что будет хорошо себя вести.

Бросила на него быстрый взгляд. Сидит, весь подобрался, слушает. Ну, слушай, слушай, лохматый мой:

– В общем, раз уж ты у меня оказался, то думаю, надо обговорить некоторые правила. Первое, что ты будешь делать – это готовить.

Не удержался, опять поднял на меня удивленный взгляд, правда, сразу опустил, по видимому испугавшись, рабам ведь нельзя смотреть хозяину в глаза.

Я почему-то в этот момент почувствовала себя идиоткой, которая к 24 годам так и не смогла научиться готовить ничего сложнее яичницы. Хотя и она раз от раза тоже получалась в виде сушеного коржика.