В июле – августе 1948-го Джеки впервые поехала в Европу, хотя обычно проводила это время с отцом. Как и все яркие события в ту пору жизни Джеки, это путешествие состоялось благодаря связям Окинклосса. Эдуард М. Фоли-младший, тогдашний заместитель министра финансов, дружил с Хьюди и Джанет, и две его падчерицы, которых Джеки уже знала, планировали поехать в Европу еще с одной подружкой. Фоли предложил Джеки присоединиться к ним, а практичная Джанет убедила холтонскую учительницу-латинистку сопровождать девушек в качестве компаньонки. Джеки написала Юше восторженное письмо, что собирается в Европу с «восхитительной» компаньонкой, которая позволит им делать все, что угодно. Юша встретился с ней в Париже и повел в ночной клуб, где Джеки сидела с совершенно «ошарашенным» видом; Париж показался ей полным блеска, шика и роскоши, и на сверхплановые затеи попросту не оставалось времени. Семь недель сплошной беготни по экскурсиям – Лондон, Париж, Прованс, Ривьера, Швейцария и Италия. Самое яркое впечатление Джеки – встреча с кумиром военных лет, Уинстоном Черчиллем, на приеме в саду Букингемского дворца. Джеки дважды стала в очередь, чтобы, трепеща от восторга, пожать руку великого человека. Следующие три года она бредила Европой, особенно Парижем. И жила мечтой сбежать из Вассара.
«Джеки, – вспоминала Эллен Гейтс, – ужасно хотелось на втором курсе [1949–1950] уехать учиться за рубеж, как уезжали многие девочки». Они с Джеки вместе посещали занятия по истории искусств, жили в одном крыле общежития и планировали продолжить учебу в Сорбонне, на курсе колледжа Смита, но вместо этого Эллен выскочила замуж. По этому случаю Джеки написала шуточный стишок, предупреждая подругу, что та будет скучать по свободной студенческой жизни.
Характерно, что Джеки заручилась поддержкой влиятельного дяди Льюиса, который написал одному из профессоров колледжа Смита и порекомендовал включить Джеки в их парижскую группу: «Без сомнения, по сводке оценок Вы уже поняли, что у Джеки блестящие способности, к тому же она весьма и весьма привлекательна и на нее можно целиком и полностью положиться. Если Вы принимаете девушек из других колледжей, то лучшей кандидатуры не найдете». К весне 1949-го все формальности были улажены. В мае Джеки написала Юше, что начало лета собирается провести, порхая по свадьбам, а неделю-другую в июле – с отцом. На фотографиях в Social Spectator мы видим Джеки в костюме цыганки на ежегодной выставке-ярмарке в Ист-Хэмптоне, в сопровождении Черного Джека, одетого в безукоризненный светлый костюм. Без малого через месяц, 23 августа, Джеки уехала в Париж и вернуться планировала только через год.
Сентябрь она провела в Гренобле, где студенты жили в семье обедневших аристократов и посещали языковые курсы при университете. В октябре перебралась в Париж, чтобы приступить к занятиям в Сорбонне. Вместе с двумя другими девушками ее поселили в аристократической французской семье, жившей в весьма стесненных обстоятельствах в доме 78 по Моцарт-авеню. Хозяева дома участвовали во французском Сопротивлении; граф де Ранти погиб в нацистском концлагере, а его вдова, графиня, хоть и держала служанку, любила сама готовить на всю ораву из семи человек: трех своих дочерей, включая разведенную двадцатитрехлетнюю Гислен с четырехлетним сыном, проказником Кристианом, самую младшую Клод, ровесницу Джеки, с которой она подружилась на всю жизнь, саму Джеки и еще двух американок.
В доме Ранти говорили только по-французски, и соотечественников Джеки видела редко. У нее, как обычно, имелись связи в высших кругах французского общества, и вскоре она уже блистала в свете. Из письма Юше: «Я веду двойную жизнь. Буквально на крыльях летаю отсюда [с Моцарт-авеню] в Сорбонну и в Рид-Холл [центр, где занимались американские студенты], не покидая прекрасный тихий серо-дождливый мирок, или, как горничная в выходной, наряжаюсь в меховое манто и модничаю в баре “Риц”». Начало занятий откладывалось, поэтому Джеки с головой погрузилась в парижскую жизнь. «Самое чудесное здесь, – писала она Юше, – театры, опера, балет, и всюду так легко попасть. Зимой можно каждый вечер куда-нибудь ходить, и все равно не пересмотришь все, что идет на сценических площадках». И это было только начало. «Думаю, дальше будет еще веселее. Поскольку я уже познакомилась с множеством парижан, зима обещает быть божественной».