– Мешок мой где? – осторожно поинтересовалась баронесса.

Не то чтобы боялась, что ограбят её спасители, но мог он потеряться, пока река несла её беспамятную. А там и одежда запасная, и кошелёк с несколькими монетками в чулок завёрнут. Как без полезной поклажи идти драков искать?

– Здесь он, здесь, леди. Только вы уж простите, развязала я его. Одежду всю сушиться повесила, а то, что в чулке было, под подушкой у вас. Вы, леди, об этом не тревожьтесь. Мы честные люди, чужого нам не надо. Вот если бы вы померши были, тогда да… Тело схоронили, как водится, а имущество за хлопоты прибрали бы. Таков закон реки, леди.

– Понимаю. У нас в горах тоже так, – спокойно согласилась Элия. – Живым – жить, а покойным скарб не нужен.

Лежать было невмочь, и девушка вновь завозилась в попытке хотя бы сесть на лежанке. Собеседница тут же подскочила и помогла подняться.

– Давно я лежу? – пережидая, пока головокружение отпустит, спросила баронесса.

– В обед двое суток будет, как Пак вас с берега принёс. Я раздела, растёрла, в свою рубаху обрядила, чулки тёплые на ножки натянула да в плед тёплый завернула, а потом ещё шкурами накрыла. Это значит, чтобы вы, леди, согрелись. Отвар специальный сделала и вас поила. Это меня Вен – муж мой – научил. Они с Паком всегда его пьют, когда с реки возвращаются, чтобы лихоманку не подхватить.

Говорливость молодки – она, оказывается, не девушка, как подумалось вначале, а жена мужнина – не раздражала, а давала Элии возможность понять, куда же её жизнь занесла.

– Тебя-то саму как зовут?

– Зуля я, леди. А ваше имя позволите узнать?

Элия напряглась. Назовись она своим именем, так через полдня вся деревня знать будет, как нечаянную гостью зовут. Вдруг… – почему вдруг? – наверняка отец за ней погоню выслал. Слухи в их краях будто ветром разносит. Уже очень скоро преследователи узнают, где искать беглянку. Только позорно в замок возвращаться в окружении ловчих. Побег сочтут за каприз неразумной девчонки, запрут её под строгий надзор до замужества, которое отец постарается устроить как можно скорее, и тогда прощай, зерно магии. Нет уж!

– Не помню я, добрая Зуля, имени своего. Видно, головой ударилась, когда на дерево падала, – спокойно ответила баронесса, ощупывая голову.

– Откуда падали, леди? – не теряла надежды потешить любопытство собеседница.

– Откуда-то сверху, должно быть… – пожала плечами девушка и, слегка понизив голос, спросила: – Отхожее место далеко ли?

Только выйдя из дома, Элия поняла, как душно было в помещении, где она пришла в себя. И вновь голова закружилась. Пришлось прислониться к косяку дверному, отдышаться немного, глаза прикрыв, и только после того, плотнее запахнув плед, прошоркать безразмерными чунями в указанную сторону.

– Похлёбку рыбную будете ли есть, леди? – спросила Зуля, глядя, как осматривается гостья, стоя у поленницы.

– Буду. А можно я на улице поем? Вот здесь, на брёвнышко присяду.

Очень уж не хотелось девушке возвращаться в душный сумрак приютившего её дома.

– Если хочется… – пожала худенькими плечиками хозяйка и пошла хлопотать у очага.

Сначала она вынесла и поставила перед сидевшей на бревне Элией короткую скамейку, потом поставила на неё миску с горячим варевом, после чего сунула в руку девушки ложку.

– Ешьте, леди.

Суп был… м-да, это не стряпня замковой кухарки. Одна ценность – горячий. Заставив себя съесть несколько ложек, Элия упрямо тряхнула головой и поплелась в дом.

– Зуля, скажи, а как ты похлёбку варишь? – с улыбкой спросила она молодку.

Девушка понимала: не вправе она в чужом доме капризничать и чего-то требовать. Даже то, что она леди, не могло быть причиной неблагодарности.