Потянулась с удовольствием и сразу же вспомнила, что пора вставать и ждать телефонного звонка. Быстро оделась и вышла в коридор. Было полутемно, и только из кухни сочился слабый свет и слышался разговор. Голоса принадлежали Глаше и Иванычу. Я подкралась, чтобы подслушать и потом словно прилипла к притолоке – они говорили обо мне и генерале. Глаша, судя по разговору, была на моей стороне, а Иваныч сомневался за мои юные годы.

- Она же еще совсем ребенок! – бубнил он. – Чего только хозяин изобразил, что у неё тоже к нему чувство! Как можно поставить их рядом? Чудно!

- Что ты понимаешь в любви! – Осаживала его Глаша. – Она же любит его, и я это видела. Её не нужны его положения и деньги, ей нужен он сам. Уж в этом меня не обмануть! А вот с возрастом, так это как посмотреть!

- Как это посмотреть? – удивился Иваныч. – Куда смотреть?

- А ты в глаза её когда-нибудь смотрел? А рассуждения её слышал? Вооот! Да она смотрит как взрослая женщина и говорит как опытная, прожившая жизнь! Иной раз мне страшно становится, как погляжу ей в глаза. Аж, мороз по коже!

- Чудится тебе всякое, Глафира Ивановна! Крестись почаще! Девчонка и девчонка и есть! А вот хозяин…

Он не договорил, что именно хозяин, как громко зазвенел телефонный звонок и я опамятовала от подслушки, кинулась опрометью в кабинет и включила верхний свет. Подлетела к аппарату и схватила трубку.

- Алло?

- С вами будет говорить N….cк. – Прозвучал женский голос междугороднего сообщения.

И тут же взволнованный генеральский:

- Алло! Алло! Это ты, Валюша!

- Я! Это я, Сергей Витальевич!

- Здравствуй, моя девочка! Как я рад услышать твой голос! Как твои дела?

- У меня все нормально. Сегодня приехала. Спасибо вам от меня и от наших ребят.

И начала рассказ о прошедшей сельхозработе и приезде Иваныча. Он слушал и не перебивал. По ту сторону трубки было так тихо, что я останавливалась и переспрашивала, здесь ли он.

- Здесь я, Валечка. Слушаю тебя, милая.

И вся загорелась от его бархатного ласкового голоса, от слов, от тихого дыхания в трубку. Когда закончила, то он сразу же попросил описать более подробно в письме. Сам же обещал написать уже на домашний адрес. Говорил, что очень скучает и рвется ко мне. Я, слушая его, замирала и даже слегка стонала. Давно не слышала такого, если не сказать – никогда! Да и разве услышишь в наше время предложения, в которых нет слова «люблю», но всЁ ему подчинятся! Всё, о чем он говорил и спрашивал! Я ловила его интонацию, придыхание, манеру произношения и всё это было про любовь!

- Валюша? – услышала его взволнованный голос. – Ты там?

- Да-да! – вздрогнула я, и тут же выдохнула воздух, который давил мне на грудь. Так замечталась. – Я здесь, Сергей Витальевич! Здесь!

Он помолчал.

- А можешь мне сказать «ты» и по имени? – спросил он тихо. – Как тогда!

Я притихла, вспоминая тот эпизод и мой сегодняшний страх, страх за него, за себя и сказала, криво улыбаясь:

- Это невозможно, Сергей Витальевич. И простите тот мой странный порыв. Что-то на меня нашло тогда.

Я замолчала, молчал и он. Потом услышала тяжелый вздох:

- Ну, ничего, Валентина, бывает. – Тут его голос поник и он попросил позвать Иваныча и Глашу.

Я повернулась идти, как заметила тут же внимательные глаза моих домашних Глаши и Иваныча. Оказывается они стояли у меня за спиной.

- Вас! – Протянула им навстречу трубку, а сама расстроенная вышла в коридор. Там прислонилась к двери спиной и слушала весь разговор. Что говорил генерал, не поняла, так как на его вопросы слышался часто ответ: «Да, конечно» или «Хорошо, сделаю». О чем спрашивал и просил, я не знала, но видела напряженные их лица и короткие ответы. Потом Иваныч положил трубку и, взглянув на меня, отвел глаза.