Я подергала ручку и толкнула дверь — заперто.

Черт.

Черт, черт, черт!

«А если разбить дверь подсвечником, — подумала я, упрямо и зло пытаясь повернуть ручку, — это потянет на полгода в шкуре жабы или меня на месте придушат?»

Дверь распахнулась сама. Я не удержалась и неуклюже пролетела вперед — слишком уж неожиданно это было — и чуть не врезалась носом в Кондора, растрепанного, очень сонного на вид, но достаточно быстрого, чтобы подхватить меня. И подсвечник.

Подсвечник он у меня забрал прежде, чем я успела что-то предпринять. Держа его одной рукой, а другой придерживая меня за талию, Кондор впихнул меня обратно в спальню и закрыл дверь.

Я очень быстро отошла в сторону.

Мы застыли друг напротив друга и стояли так молча. Я не знала, что сказать. Все, чего мне хотелось, это обрушить потолок на голову одного волшебника, который постоянно появляется после того, как я теряю кусок памяти. Или рядом с которым моя память постоянно сбоит.

Края пледа я сжала настолько сильно, что пальцы начали ныть.

Кондор тоже молчал с каким-то обреченным спокойствием и пристально рассматривал меня, закусив нижнюю губу. Он был без жилета, в рубашке с подвернутыми почти до локтей рукавами и очень напоминал человека, которого только что разбудили.

Наконец, волшебник провел рукой по волосам, убирая их со лба, и тяжело вздохнул.

Неловкое молчание было разрушено.

— Если честно, с канделябром в руках ты выглядишь более чем грозно, — с легкой усмешкой сказал Кондор. — Тс-с, милая, даже не думай, — добавил он, заметив, что я потянулась к одной из книг, лежащих на комоде. — Я не сделал ничего, чем заслужил бы твой гнев.

— Да-а? — протянула я, поплотнее запахивая несчастный плед.

— Да, — ответил он и, стремительно преодолев расстояние до комода, вернул подсвечник на место. — Более того, я готов принести самые искренние извинения, если леди считает себя оскорбленной действием. Это не сарказм, если что.

Он наблюдал, как я с опаской сажусь на край кровати.

Я сложила руки на коленях и посмотрела на Кондора, поджав губы. Ну, давай, рассказывай, господин волшебник, что еще произошло.

— Я не хочу тебя пугать, но моя комната сейчас самое безопасное место в замке, — сказал господин волшебник и скрестил руки на груди. Кажется, ему тоже было неуютно. — По всей видимости, ты считала так же, поэтому пришла сюда.

— Да? — Я вопросительно подняла бровь. — Никогда не страдала лунатизмом.

— Это не лунатизм, — резко ответил Кондор и зло сощурился. — Или ты думаешь, что я выкрал тебя из твоих покоев? Серьезно?

Я развела руками.

Кондор медленно выдохнул.

— Мне, знаешь ли, есть чем заняться, вместо того чтобы издеваться над беззащитными девицами, Мари, — сказал он с тем спокойствием, которое обычно дается усилием воли. — Ты ничего не помнишь?

Его голос вдруг смягчился, словно до волшебника дошло, в чем дело.

— Именно что, Кондор, — холодно ответила я. — Я опять ничего не помню.

Сквозняк, гуляющий по полу, коснулся моих ног, и я вздрогнула, вспомнив, что где-то под шкафом или кроватью может прятаться черный кот. Не слишком дружелюбный. Я поежилась.

— В этот раз к провалам в твоей памяти я не причастен. — Кондор тряхнул головой. — Но я знаю пару безболезненных способов подстегнуть воспоминания, и если ты не против…

— А просто сказать мне, что случилось, ты не можешь?

Он посмотрел на меня удивленно, словно я только что сказала невероятнейшую чушь или наоборот — предложила простое, лежащее на поверхности решение, о котором кое-кто очень умный и сообразительный даже не подумал.