— Смерть была бы милосерднее. — Кот оторвался от своего занятия и посмотрел на меня. — Доброе утро, леди Лидделл, — с подчеркнутой вежливостью сказал он. — Я уже рассказал хозяину, что ваш сон был глубок и сладок.

Я медленно выдохнула.

Маг покосился в мою сторону и натянуто улыбнулся.

— Вот ты и открыла для себя еще одну часть этого мира, — сказал он, — которую мы не показываем кому-то вроде тебя. Старались, — поправил он сам себя, — и почти не показывали.

— И почему это?

Я стояла, переминаясь с ноги на ногу, и не решалась двинуться с места, потому что не знала, что сейчас будет и вообще.

Кондор казался дружелюбным, но все еще усталым, хотя синяки под глазами были уже не так заметны — видимо, успел немного выспаться.

На мой вопрос он криво усмехнулся, затем потянулся, зевнув, и все-таки ответил:

— Та магия, которую ты видела, все эти кристаллы, огни и мороки, это лишь часть магии вообще. Она скучна и банальна для тех, кто живет здесь, но, поверь, за рамки восприятия людей, которые впервые сталкиваются с магией вообще, она не выходит. Вы воспринимаете их как часть мира. — Он посмотрел в сторону кота и шикнул на него. Ахо подскочил и спрятался под шкафом. — Может быть, в прошлом Посланницы Богини и бегали по болотам Каделла, охотясь на диких фэйри, приручали драконов и единорогов, вышивали судьбы людей золотом по бархату, — он оглядел меня с босых ног до растрепанной головы, — или творили какие-нибудь другие чудеса, но сейчас от вас этого не требуется. Издеваться над человеком, пугая его рассказами о том, что вряд ли его вообще коснется, ни я, ни кто-либо из моих предшественников не стал бы. Это жестоко. И потом. — Кондор повернул голову в одну сторону, потом в другую, словно разминал шею. — Мир непознаваем. Я не знаю и половины чудес, которые возможны в нем, а я здесь живу, и мои интересы, сама понимаешь, чуть шире, чем выбор оттенка шейного платка или очередность приемов в лучших домах двух столиц. Я — проводник, я встречаю и опекаю каждую из вас, но в мои обязанности не входят занимательные экскурсии для леди по местам, где этих леди могут сожрать или превратить в лучшем случае в жабу или певчую птичку.

Его голос звучал глухо и все еще устало.

— И выполнение капризов, — осторожно напомнила я. — Тоже не входит. В обязанности.

Кондор не без усилия рассмеялся и с кривой усмешкой встал с кресла.

— Ладно, леди, мне очень жаль, что вам пришлось, эмм... окончательно проснуться. — Кондор пристально посмотрел на мои босые ступни, выглядывающие из штанин. — На самом деле, я хотел лишь дать Ахо пару настоятельных рекомендаций относительно того, что ему можно, а что нельзя делать и говорить в твою сторону. Если хочешь, отведу тебя к Сильвии...

— Она прекрасно притворяется человеком, — заметила я с долей сарказма.

«Заклятия заклятиями, — думала я, — а острые зубки, спрятанные за вежливой улыбкой, и аура чего-то нездешнего, пугающего — это совсем другое дело».

Хотя, конечно, от Сильвии я не видела ничего злого.

В отличие, к примеру, от одного там волшебника.

— Да, за это ее можно только похвалить, — рассеянно согласился Кондор, почему-то не уловив моей интонации. — Или оставайся здесь. Воспользуйся этим временем и выспись. Я должен уйти на пару часов, и, честно говоря, мне лучше поторопиться.

Ах, уйти? Именно сейчас? Назвав меня недоразумением? Пообещав мне, что с утра мы поговорим и решим, что делать дальше?

Вот зараза.

Я переступила с ноги на ногу.

Чувство странной обиды ударило в голову. Я с шумом выдохнула воздух, подошла к кровати, едва ли не топая, чтобы положить на нее рубашку, и лишь после этого обернулась и уверенно сказала одно слово, очень вежливое и цветистое: