Три автомобиля уже ждали на улице, и рассевшись по местам колонна выехала за пределы деревни. Расул и Игорь Алексеевич поехали отдельно, Соколову досталось место рядом с майором Тречко, а Аркадий, Миха и Макс ехали в третьей машине.

Пётр молчал, периодически громко вдыхая через нос. Николая это раздражало, но ему был безразличен этот человек, поэтому он молча смотрел на дорогу.

– Если Вам интересно, – минут через сорок молчания заговорил майор, – то я должен сообщить, что я против нашего с вами сотрудничества.

– Хорошо, – буркнул Николай.

– Я считаю Вас и ваших, – Пётр сделал паузу, пытаясь подобрать соответствующее слово, – ваших солдат следовало бы четвертовать, но Игорь Алексеевич настоял, и мне пришлось согласиться на ваше участие в учебном процессе.

– Я понял.

– Ваши руки по локоть испачканы в крови моих людей, в первую очередь юнкеров, этих молодых ребят, которые составляли свет и будущее нашего общества.

– Пётр Константинович, – произнёс Соколов чуть наклонившись к Тречко, – находились бы Вы рядом со своими юнкерами, я без размышлений снёс бы и Вам голову, но так сложилось, что мы сейчас в одном автомобиле, и судя всему, на одной стороне баррикад. Поэтому считайте, что все они погибли ради того, чтобы мы встретились и принесли друг другу пользу. А теперь, будьте любезны, избавьте меня от Вашего нытья. Спасибо.

Майор от возмущения фыркнул, и Николаю показалось, что он хотел выйти, но видимо в последний момент осознал и остался сидеть на месте.

Соколова этот эпизод лишь позабавил. Сидящий перед ним человек хоть и был майором, а так же руководителем боевого крыла, как представил его Игорь, внешне и по разговору совершенно не подходил под эти должности. Возможно, он был до корней волос интеллигентом голубых кровей. Выяснение этого вопроса Николай оставил на потом, его не интересовал Пётр Константинович, просто сейчас волею судьбы приходилось с ним взаимодействовать.

Соколов, внешне выглядел спокойно, но держался напряжённо, будто зверь перед схваткой. Они были в логове противника, охотника, который несколько дней их загонял в сети и в конце концов добился своего. Чего от них ожидать дальше, Николай не знал, но был уверен, что ближайшее время он сам и его группа нужны живыми.

Через пару часов пути они свернули с большой дороги, проехали мимо села и углубились в лес.

– Это наш полевой лагерь, – пояснил Пётр, когда автомобили остановились перед шлагбаумом с двумя солдатами. Те заглянули внутрь, признав своего командира тут же вытянулись в струнку, и отдав воинское приветствие открыли проезд.

Дорога после блокпоста вела вглубь леса ещё с километр, и только потом деревья расступились, и машины въехали на большую площадку, застроенную одноэтажными щитовыми домиками. Дома стояли рядами, а дорожки между ними образовывали подобие сетки. Колонна остановилась практически сразу, возле ближайшего домика, и выйдя из автомобилей все направились за майором к одному из зданий.

Время приближалось к полуночи, и лагерь казался пустынным, лишь изредка по дорожкам проходили парные патрули. Парни что-либо разглядеть не успели, их сразу пригласили в домик. Внутри всё было обставлено максимально просто. Четыре кровати по углам, рядом тумбы, а посередине стол и табуретки. Серые стены, две лампочки под потолком, окна завешены плотной тканью.

– Николай, на время работы вы будете жить здесь, – сказал Игорь Алексеевич пройдясь по комнате, – не пятизвёздочная гостиница, конечно, но как мне кажется, совсем неплохо.

– Мои палаты рядом со штабом батальона, распорядок дня доведу завтра на утренней встрече. Рекомендую пределы лагеря не покидать. До завтра! – чётко и резко, будто на докладе у генерала, произнёс Пётр Константинович и развернувшись вышел.