—Не потеряешь, отец. Я не буду афишировать свою тайну. Она будет только нашей. И я никогда не покину тебя, даже если выйду замуж, то ты будешь всегда со мной. Кроме тебя у меня никого нет. — Я улыбнулась и провела рукой по его лицу, отмечая, что он постарел.

Новая появилась седина на висках, которую я не замечала, а возможно она появилась сегодня от ситуации, в которую мы попали. Тяжело наблюдать за гибелью родного человека.

Мы ещё долго сидели рядом. В родных объятиях чувствовала спокойствие, тепло и стук родного сердца.

11. 11

Утром отец уехал в город и вернулся только вечером. Он открыл коробочку и протянул её мне.

—Этот артефакт скроет твою вторую ипостась, — объяснил он.

В коробочке лежала пара маленьких сережек: гвоздики.

—Они же дорогие, — выдохнула, разглядывая подарок.

—Ничего, зато ты будешь в безопасности, — прозвучал заботливый голос.

Эти серёжки напоминали капельки, словно роса приземлилась на лист цветка: прозрачная и сверкающая на солнце.

В моих ушах были уже сережки, доставшиеся от матери. И пришлось протыкать ещё по одному отверстию на каждом ухе для этого незримого защитника.

—То, что это артефакт, никто не заподозрит. — Отец обнял меня и прошептал: Ты самое дорогое, что есть у меня!

Мой новый образ оценили женщины, а на вопросы о количестве серёжек говорила, что это подарки моих родных, и я решила их носить вместе, потому что не смогла сделать выбор между ними.

Тем более презент отца приравнивался ко второму дню рождения:

все знали, что связка могла погибнуть полностью.

Летели спокойные дни без вторжения незваных гостей, но в воздухе будто витало нехорошее предчувствие чего-то глобального и бесповоротного.

И оно случилось. Такого нашествия никогда не было. Полчища тварей, обойдя пост, устремились вглубь Империи. То там, то тут вспыхивали ожесточенные столкновения. Связки уходили в разные города и поселения.

В этот раз мне пришлось остаться в госпитале, потому что поток раненых не иссякал. Целый день мы боролись за жизнь людей, и только к вечеру их количество уменьшилось.

Уставшая и иссушённая в полном смысле слова, с опустошенным резервом, я еле добралась до комнаты, которая встретила меня безмолвием.

От этой пустоты вдруг повеяло холодом, и я, несмотря на усталость, повернула назад, чтобы узнать об отце. И весть о его гибели отозвалась порванной струной в моём сердце.

Я осталась одна! Только эта мысль билась набатом в моей голове.

Из своей комнаты не выходила дня два. Лежала и тупо смотрела в потолок, осознавая, что не откроется дверь и в проеме не покажется фигура моего отца. Не услышу его голоса и не увижу в его глазах одобрения.

Слёз не было, только одинокая слезинка покатилась из глаз при мысли, что если бы я была рядом, то он был бы жив. Как же несправедлива судьба! Дать семью и отобрать.

Решив, что жить надо дальше, и вскоре стояла напротив командира и просила определить меня в связку, так как из отряда отца остался только один воин.

—Мелисса! Я знаю, как тяжело тебе, и поэтому мы тебя направляем в Ортскую Академию на факультет целительства. Тебе нужно поменять обстановку, — увидев моё возмущение, он выделил последние слова. — После обучения вернёшься назад. Дочка, послушай, так будет лучше для тебя.

Он подошел и обнял меня. Повернувшись к столу и взяв направление, он подал мне листок.

—Собирайся, завтра в путь. В Академии как раз идут последние дни зачисления, и тебя там ждут.

Я вышла от него и думала, что он, возможно, и прав: здесь всё явственно напоминало о родном человеке и камнем лежало на сердце. Может, вдали я смогу спокойно принять действительность и уже не так больно буду осознавать потерю любящего отца.