В ушах медленно нарастал гул. Как она представила Михаила, я не расслышала. Все мои силы ушли на то, чтобы встретиться со своим прошлым взглядом в зеркале заднего вида.

7. Глава 7

Тамара ещё что-то говорила, мелодично смеясь, но слов я разобрать не смогла. Молча кивала на все её вопросы, даже не вникая в суть. Понимала, что сейчас не смогу произнести ни слова. Голос просто отказался подчиняться.

Я смотрела в эти чёрные бездонные, покрытые тонкой коркой льда омуты и тонула, захлёбываясь собственными эмоциями. Воспоминания накрыли лавиной, грозя погрести под собой, и как я ни старалась, не могла ни вздохнуть, ни разорвать наш с ним зрительный контакт.

— Куда едем? — спросил Михаил равнодушно и отвёл взгляд, заводя машину. Это немного сняло наваждение, но не помогло мне окончательно прийти в себя.

На вопрос ответила Тома, ласково погладив его по руке. Она с такой нежностью смотрела на некогда моего мужчину, что я до боли закусила щеку, сдерживая свои выходящие из-под контроля чувства. Прикусила слишком сильно, тут же ощутив металлический привкус во рту. Это наконец-то отрезвило, позволив более-менее связно мыслить. Отвернувшись к окну, старалась не обращать внимания на впереди сидящую пару. Методично отсчитывала секунды, казавшиеся вечностью, мечтая исчезнуть отсюда как можно быстрее и дальше.

Машина остановилась. Я, выдавив из себя сухое спасибо, выскочила на улицу и, не оглядываясь, быстрым шагом направилась к дому, как к спасительной цитадели.

Слава богу, во дворе никого не было. Быстро юркнув к себе, закрылась на замок, не желая никого видеть или с кем-либо общаться. Отбросила сумку на ближайший стул, скинула сандалии и, на ходу срывая одежду, направилась в душ.

Анализировать свою реакцию на эту встречу, да и саму, собственно, встречу, не стала. Не то сейчас у меня состояние для холодного расчёта.

Горячие струи воды слегка успокаивали. Подставив им лицо, ощущала, как уходит усталость и потихоньку отпускает напряжение. А ещё они помогали смыть горькие слёзы, что так и не сумела сдержать.

— Таша, — ласково прошептал Миша, крепко прижимая к себе, — Ташенька… Ну что ты, глупенькая, так ревёшь? Я же не навсегда уезжаю.

— Нет, не навсегда, — некрасиво хлюпнув носом, развернулась в его объятиях и преданно заглянула в любимые глаза. — Просто безумно боюсь тебя потерять.

— Не потеряешь. Мне есть ради чего, а главное, ради кого жить. Поняла? — Он шутливо пикнул, легонько надавив мне на нос, и тут же его поцеловал.

— Поняла, но…

— Никаких но быть не может. Ты только жди.

— Я всегда тебя жду, ты же знаешь.

— Знаю, родная, знаю…

Таша. Ташенька. Ташуня.

Так называл меня только он. Так любить мог меня только он. Рядом с ним я словно оживала, чувствовала, мечтала, наслаждалась жизнью. Я дышала им. Он был центром моего мироздания. Единственный. Неповторимый. Любимый.

Его взгляд, казалось, смотрел в самую душу, наполняя ту безграничной нежностью и любовью, зажигая страстью. Но никогда в нём не было такого стылого равнодушия, как сегодня.

И наша случайная встреча лишь подтвердила, что рана в моём сердце не зарубцевалась. Она кровоточит, и Миша своей ледяной отчуждённостью, как скальпелем, вскрыл её по живому.

Закусив до боли ладонь и усилив напор воды, я сползла на кафель и завыла, как раненый зверь.

Я не забыла Михаила, хотя, если честно, особо и не старалась. Как можно вычеркнуть из жизни человека, к которому до сих пор тянется сердце и о ком болит душа? Он подарил мне столько счастливых минут, что я не желала это хоронить, лелея то время как самое счастливое.