— У тебя не хватило бы времени с браслетом сюда зайти и настроить, — обвиняюще продолжает наступать на меня он. — Кто тебе настроил комнату? С Вест-Эшом сюда заходили?

— Не заходили! — вскидываю голову я, продолжая пятиться от напирающего на меня грааса. — Я сама! До браслета! И если бы и заходили, то какое тебе дело? Нужно разрешение для этого спрашивать?

Ой, за моей спиной уже стена, а граас всё подходит ближе, ближе. Останавливается вплотную ко мне, а я упираюсь взглядом в его широкую грудь… грудные мышцы же, пресс, руки, рельеф — рехнуться можно. От страха…

Громила такой к стенке припирает. От чего еще-то?

В голове полный сумбур, в висках стучит, сердце колотится, в горле ком, а я не могу ничего с собой поделать. Запрокидываю голову и замираю от того, как он берёт мою руку и кладёт мою ладонь на свою широкую грудь.

Ох ё… это что же творится-то… ткань под моей ладонью разъезжается в стороны, и моя ладонь оказывается на его голой коже… Приятно-то как…

Теплое, упругое тело. Так вот каково это просто получать удовольствие от того, что трогаешь красивого мужчину?

Ох, Лера, о чем ты вообще думаешь?

Моё прикосновение к нему ощущается так пронзительно. И это пугает. Я пытаюсь отдёрнуть руку, но он не даёт. Сжимает запястье и притягивает ближе, вдавливает в свою кожу.

У меня внутри будто зарождение планеты происходит, что-то ослепительно яркое взрывается… ведь его свободная рука вдруг оказывается на моей талии, вжимает в его мощное рельефное тело.

Все пространство свободное между нами пропадает.

Мы ещё и совпадаем так идеально всеми выпуклостями и впадинами, удобно очень. И красноречивый бугор в его паху совершенно не мешает, наоборот, так и хочется провоцирующе потереться об него. И жарко… очень жарко!

Заворожённо смотрю, как его губы опускаются к моим.

Не знаю, что со мной вдруг происходит. Почему не сопротивляюсь? Почему не отталкиваю?

Почему я загипнотизирована этим медленным приближением его красивых губ с жёстким резким рисунком?

Ещё и губы мои сами ему навстречу раскрываются… впускают напористый язык, тут же взявшийся изучать все глубины моего рта, так уверенно приятно, недопустимо возбуждающе.

Обмякаю в его больших и сильных руках, приникаю к нему, позволяю целовать себя.

Мрр… голова кругом идет от его порочной чуть грубой властности, с которой он берёт меня поцелуем, присваивает, утверждает своё право собственности на меня.

Говорят, хорошим девочкам нравятся плохие парни. Думала, не про меня это. Ой, как ошибалась. Почему-то именно тот факт, что еще недавно мы ругались, а теперь он отчаянно целует меня, возбуждает еще сильнее.

Мозги полностью размягчились до состояния губки, ничем иным не могу объяснить, что я сама обнимаю его, глажу по мощной рельефной спине, а его костюм — каф, кажется, его называют — открывается под моими ладонями, чтобы я могла еще больше получать удовольствия от его голой кожи под пальцами.

И не мешает же Рой-Алу моя неопытность, и мой язык, с ним, не мешается. Почему-то под его напором так легко поддаваться его давлению, и отвечать на его поцелуй кажется самым естественным, что со мной происходило.

Будто моё утро на станции с чашкой кофе, также правильно и привычно. Только вот сейчас во всём теле нарастающее томление распирает так, что хочется прижиматься к нему всё теснее и теснее. И всей кожей чувствовать его тело…

Рой-Ал вдруг отрывается от меня резко, отходит на два шага, прожигая моё лицо горящим взглядом. И я на него смотрю, учащённо дыша, чувствуя, как краснеют щёки.

И ведь совершенно не хочу отрывать от него взгляд. И раскаяния тоже почему-то совершенно нет, как и сожаления со стыдом. Наоборот. Красивый же чёрт. Как целуется… Почему он отошёл?