Открыв, наконец, глаза, и увидев прямо перед собой чумазое незнакомое лицо, Асхелека вздрогнула и отшатнулась. Женщина… нечесаная, с очень темным лицом и блестящими карими глазами, полными сдержанного любопытства. При ближайшем рассмотрении оказалось, что физиономия не такая уж и грязная – просто сильно загорелая и неухоженная. Заросли бровей, которым никогда не придавали форму, широкий нос, взлохмаченные волосы. Разглядеть ее удалось благодаря источнику слабого света – камню, размером с человеческую голову, тускло светившемуся в углу.

Дикарка что-то негромко бормотала, чего Асхелека не могла разобрать. Оглядевшись, она поняла, что находится внутри хижины, похожей на те, что они с Тхорном осматривали в шаггитеррианском поселке. Прямо над головой нависала крыша – ворох веток и соломы. На земле настланы те же ветки с сухой травой, уже немного подгнивающей местами от сырости, но все еще источающей приятный запах. Внутри хижины было тепло, но когда кто-то вдруг раздвинул ветви снаружи, чтобы втиснуться внутрь, Асхелеку обдало холодным воздухом, и она поежилась.

Ее дыхание ускорялось по мере того, как девушка соображала. Постепенно она вспомнила и свое имя, и все остальное. Ее похитили. Но она не помнила, кто. Только холодные серые глаза и сканирование. Ей подчистили память. Какой-то ублюдок. На глаза Асхелеки навернулись слезы, и она сжалась. Тхорн рассказывал ей о том, что кто-то, возможно, натравливает шаггитеррианцев на горианцев. Что, если она попалась этим загадочным злодеям? А они оставили ее здесь… на растерзание бестолковым дикарям?

Подобрав ноги под себя, Асхелека настороженно уставилась на дикарок. Теперь на нее смотрели две пары изучающих карих глаз – но обе женские. Сравнив внешность шаггитеррианок, она поняла, что имеет дело с матерью и дочерью. Та, что трясла ее за плечи, вероятно, была ей ровесницей – лет пятнадцать-семнадцать на вид. Та, что зашла потом, выглядела заметно старше. Но обе смотрели с одинаковым выражением – любопытства и немного восторга.

- Вы должны меня отпустить, - строго объявила им Асхелека и, протянув руку, указала в сторону выхода.

Шаггитеррианки переглянулись, обменявшись непонимающими взглядами. Потом та, что постарше, пожала плечами и указала на выход, подняв брови.

- Да, да, я хочу уйти, - отчаянно закивала головой Асхелека.

Дикарка снова пожала плечами, и тогда она решительно поднялась, раздвинув ветви. Шагнув наружу, Асхелека замерла. Темнота кругом стояла такая, что в двух шагах чудились неясные тени, словно привидения, и хотелось сжаться и зажмуриться. По небу бежали облака, затмевая редкие звезды. Света от них определенно не хватило бы, чтобы осветить ей путь. Даже если бы она знала, куда идти. Но она только теперь сообразила, что понятия об этом не имеет. Налетевший порыв холодного ветра едва не сбил ее с ног – голые руки тут же покрылись мурашками. Ее линос не предназначался для того, чтобы согревать в ночную погоду.

В отчаянии обернувшись, Асхелека разглядела лишь далекий лес, а рядом – однотипные шаггитеррианские хижины. Она понятия не имела, в каком поселке находится. Ее рука скользнула на пояс за коммуникатором, но нащупала лишь пустоту. Вздохнув, Асхелека встретилась глазами со старшей шаггитеррианкой, которая вышла за ней наружу и наблюдала, подбоченясь.

Ответив что-то строгое на ее взгляд, дикарка указала ей на вход в хижину, словно Асхелека была ее нерадивой дочерью, вернувшейся со свидания в неурочное время. И пришлось лезть обратно – уж очень холодно оказалось снаружи.