Вновь перевернувшись на спину, Асхелека тихо всхлипнула и вытерла слезы локтем. Если бы только она могла найти маму. Но искать ее на этой планете – это даже не вытаскивать иголку из стога сена. Сено можно перебрать и найти иглу. А как найти ее мать, если она такая же, как другие шаггитеррианки, такое же сено? Она не узнает ее, с прерывистым вздохом подумала Асхелека, сглатывая новые слезы.

Под утро, безумно уставшая плакать и вспоминать, поневоле успокаиваясь, она спохватилась, что непростительно расслабилась. В поселке уже светало. А она до сих пор не придумала, как обеспечить свою безопасность. Ей надо хоть чем-нибудь вооружиться. Ей нужен хотя бы нож.

Рывком перекатившись на своем колком, жестковатом импровизированном ложе, она села. Обе дикарки еще спали, развалившись на спине и громко посапывая в своем безмятежном сне. Окинув их утлое жилище быстрым взглядом, она убедилась, что не только ножей, но и ничего другого, что можно было бы использовать как оружие, внутри нет. Лишь ворох одежды в углу, пара мисок с ложками – вот и вся утварь.

Вооружаться деревянной ложкой Асхелека не стала – остановить ею шаггитеррианца можно было бы лишь в том случае, если бы дикарь попался голодный - и то, если бы ложку удалось наполнить чем-то вкусным. Но даже в этом случае эффект продлился бы недолго, рассудила она и, вздохнув, вылезла наружу. Если все еще спят, то есть время осмотреть поселок и найти какой-нибудь нож, подумалось ей.

Прохладный по-утреннему воздух вмиг заставил ее покрыться мурашками и начать трястись мелкой дрожью, как трясутся голенькие птенцы, выпавшие из гнезда – Асхелека однажды таких видела в лесу. Почувствовав себя так, она поневоле начала резко крутить головой, словно действительно была крошечной замершей птицей. Ряды аккуратных здешних домиков представляли собой гораздо более приятное глазу зрелище, чем в том селении, где она была с Тхорном.

Здесь все казалось каким-то гладким, более цивилизованным, что ли. Аккуратно расчищенная улочка, разбросанные детские игрушки, вырезанные из дерева, убранные кострища, посуда, сложенная под навесом возле одной из хижин. А вот и ножи. С колотящимся сердцем схватив первый попавшийся, Асхелека вынырнула из-под навеса, надеясь успеть вернуться в свою хижину, но почти нос к носу столкнулась с молодым парнем.

Тихонько вскрикнув и отпрянув, она крепче сжала нож. Но ее рука замерла, вытянутая вдоль тела. Оказалось, что поднять оружие и пригрозить им человеку не так-то просто. Меряя незнакомого дикаря недоверчивым взглядом снова и снова, она отступила на шаг. Шаггитеррианец выглядел даже юным. Обычная внешность для местного: спутанные вьющиеся волосы до плеч, кое-как обрезанные ножом, кривоватый, явно сломанный в драке нос, крепкое жилистое тело, загорелые руки, мускулистые, покрытые сеткой мелких шрамов вперемешку с рисунками.

Сердце Асхелеки застучало вдвое быстрее обычного, но страх оказался неоправданным: ее никто не атаковал. Молодой человек, стоящий перед ней, не выказывал ни малейших признаков агрессии. Он улыбнулся, от чего широкое, загорелое лицо стало по-детски открытым, и протянул вперед обе руки ладонями вверх. И прежде чем Асхелека успела подумать, как реагировать на это, ее руки все сделали правильно. Нож оказался за поясом, а ладони – в руках шаггитеррианца, который сразу начал их трясти вверх-вниз. Простое знакомство. С ее губ сорвалось какое-то слово, смысла которого она не помнила… но лишь до тех пор, пока не произнесла:

- Привет.

- Приве-ет, - расплылся ее новый знакомый, и с удвоенной силой затряс ее руки. «Не опасен», - осознали ее измученные бессонной ночью мозги, воспринимая знакомые эмоциональные сигналы. Стоявший перед ней молодой парень явно не был полноценным – она не воспринимала его телепатически. Но она понимала его – детским, исконным чутьем шаггитеррианки. Сглотнув и улыбнувшись, Асхелека осторожно забрала у парня свои ладони и, приложив руку к груди, назвала свое имя.