– Странно, что дверь не прикрыли на ночь, ведь не лето уже, – Француз подошел ближе и негромко постучался.

Ответа не последовало. Тогда он, достав из кармана фонарик, включил его и, кивнув мне, открыл дверь шире, освещая дом изнутри. Я с автоматом наготове вошел внутрь и остановился на пороге, застыв от увиденной картины…

За столом сидел крупный мужчина, склонив голову вниз, из его затылка торчал охотничий нож. Расплывшаяся лужа крови застыла под ним уродливой кляксой. Рядом со столом, на полу, лежал второй бродяга, во лбу его зияла дыра, осколки черепа виднелись чуть поодаль. Третьего мужчину пристрелили, когда тот пытался вскочить с лавки, он так и повис на ней уперевшись головой в пол. Пустые рюкзаки валялись на полу вместе с остатками вещей. Оружия не было. Неприятный запах тоже отсутствовал пока, видимо, убиты они были не так давно, и плюс ко всему прохлада глубокой осени замедляла процесс гниения.

Меня кто-то пихнул сзади, проталкивая в дом, отходя в сторону, я пропустил друзей внутрь холодного склепа.

– Что-то подобное я и ожидал, – признался Француз, освещая мертвые тела по очереди лучом фонаря.

– У тебя что, появилось чутье как у Вожака? – спросил Снайпер, встав рядом со мной.

– Нет. Просто почувствовал какой-то холод, исходящий от дома.

Я, молча, взглянул на друга, ведь тоже чувствовал непонятный озноб своей шкурой, но вслух озвучивать это не стал.

– Что будем делать? – спросил Змей, подходя к столу. Он обхватил пальцами рукоятку охотничьего ножа и выдернул его из затылка незнакомца. – Может, вынесем их в лес и завалим еловыми лапами?

Джамей небрежно обтер острое лезвие ножа о край куртки убитого, и сунул его в карман своего рюкзака. Что добру пропадать?

– Нет. Оставим все как есть, – сказал Француз. – Вожак обязательно приведет сюда туристов, пусть все увидят своими глазами.

– Уверен, он заставит их вытаскивать трупы из дома, – сказал я.

– Хотел бы я на это взглянуть, – добавил Снайпер и спросил. – Так что, отдых отменяется?

– Почему же? Они нам не помешают, – Француз прошел вглубь единственной комнаты и, подцепив под руки мертвого человека, стащил его с лавки и положил у стены. – Места всем хватит. Дверь только плотно не закрывайте.

Расстелив на полу собачьи шкуры, те, что выпросили у Тревора, мы расположились в глубине комнаты. Аппетита ни у кого не было, есть рядом с мертвыми телами, так себе удовольствие. Но после выпитой кружки виски, мне стало проще смотреть на сложившуюся ситуацию.

Снайпер, вынув из рюкзака свечку, установил ее на лавке и поджег.

– Не хочу спать в темноте рядом с ними, – пояснил он, хотя мог и не говорить, и так понятно. – Интересно, кто они были?

– Кто угодно, только не туристы, – сказал Француз.

Меня немного напрягал сидящий за столом мертвый здоровяк, с поникшей головой. Взгляд мой постоянно возвращался к нему, хоть я и не хотел на него смотреть. А по мере опьянения, казалось, что он вот-вот поднимет голову и посмотрит на меня. И чтобы не мучить себя, я встал с лежанки, подошел к нему и, взяв за волосы, поднял голову, ожидая столкнуться с его застывшим взглядом. Но глаза незнакомца были закрыты.

* * *

Помотав туристов лишних пару часов вокруг Городских развалин, выбирая самые отвратительные заболоченные участки, Вожак, наконец, достиг своей цели, он нашел Дьявольский шар. По крайней мере, одно желание туристов было выполнено, они увидели аномалию и не одну, электрических шаров было двенадцать. Разного цвета и размера, они парили вдоль берега неширокой речушки, впадающей в болото. Вожак никогда бы не стал трогать скопление аномалий, ведь если взорвется один шар, он потянет за собой остальные, а это грозит пожаром. Если взорвать одиночный шар, то он спалит вокруг себя территорию десять метров в диаметре, а двенадцать шаров полыхнут так, что мало не покажется. Хотя может и пронести, ведь лес сырой, огонь возможно сразу погаснет. Но рисковать не хотелось.