Магда возвращалась домой поздним вечером. Ее задержал ростовщик, после закрытия лавки скупавший краденые вещи, представлявшие хоть какую-то реальную ценность. Удивительно, но прижимистый владелец ломбарда, который при оценке подозрительного «товара» никогда не снимал маску подчеркнутого безразличия с лица, раскошелился, практически не торгуясь. Он даже почесал за ухом, похожим на пельмень, и в его вечно тоскливых глазах мелькнула искра неподдельного интереса. Магда продала ему серебряный перстень с рубином, ловко снятый с пальца у одной старухи, попросившей перевести ее через дорогу и помочь донести корзину с фруктами к дому.

Магда шла с высоко поднятой головой, ликуя. Свет фонарей освещал девочке путь. По улицам торопливо, точно подвальные крысы, пробегали одинокие прохожие. Ветер разметывал ей волосы. Вдали слышался рев бушующих гигантских валов. От моря исходил какой-то дивный запах, дотоле ей неведомый. Запах пробуждал в груди радость, выливавшуюся в песню, мелодию которой она тихонько насвистывала.

Опасность она почувствовала инстинктивно. Но было поздно. Магда замедлила шаг, успела повернуть голову, как тотчас чьи-то сильные руки схватили ее, зажали рот. Она и глазом не успела моргнуть, как оказалась за углом дома, в сумраке. Ее развернули и прижали к стене. Девочка больно ударилась затылком о кирпичную кладку, в глазах на секунду потемнело. А когда немного пришла в себя, намереваясь вырваться и убежать, то увидела перед собой мерзкое лицо, изуродованное шрамом. Щелкнуло лезвие ножа возле ее щеки. Кровь застыла в жилах Магды. Ей хотелось закричать, но от страха она онемела. К горлу подступил тяжелый комок, и отчаяние сковало ее.

Это был какой-то сумасшедший, который, похоже, не осознавал, что творит, находясь в диком возбуждении. Магда прежде никогда не сталкивалась с маньяками. Она даже не могла предполагать, что существуют такие нелюди, которых мучает неутоленное желание по ночам во время непогоды, лишает их сна, приводит в бешенство. Об изнасилованиях несовершеннолетних слышала – зачастую этим занимались сами подростки, беспризорные, у которых не было денег на услуги проститутки, – но в глазах этого мужчины она отчетливо увидела свою боль и близкую смерть.

Маньяк протянул руку с ножом к ее волосам, дотронулся до них и что-то пробормотал. Его налитые кровью глаза были полны безумия, для него существовало лишь одно: тело девочки, к которому он прижался. Свободная рука насильника скользнула по ее тугой груди, животу и оказалась между ног, пытаясь их раздвинуть. Магда стояла в растерянности, не зная, что делать. Страх сковал ее, спутал мысли. Ей казалось, что у нее в груди покоится целая глыба льда. То, что сейчас с ней происходило, вызывало омерзение. Ладонь девочки разжалась, порыв ветра подхватил деньги и унес неведомо куда.

– Прошу вас… не надо… – жалко выдавила Магда. Ее глаза наполнились слезами, и нижняя губа задрожала.

– Брось, не ломайся, шоколадка, – прошептал ей злодей в ухо, не переставая поглаживать ее. – Все одно я возьму то, что хочу. Повернись к стене, нагнись и уступи по-хорошему. Мой пыжовник[19] тебе понравится.

– Я еще девочка, пожалуйста…

Насильник посмотрел ей в глаза и его рот скривился в гадкой усмешке.

– Это недолго исправить, сладенькая. Так даже лучше. Если ты хочешь, то можно оставить все, как прежде, но будет немного больнее.

– Нет! – Девушка попыталась вырваться, но рука маньяка нашла ее шею и начала сжимать.

– Не трепыхайся, дура… – злобно прошипел он.

У Магды снова померкло в глазах, она стала задыхаться и оседать. И тут чья-то рука хлопнула насильника по плечу, и прозвучал голос: