– Боже мой! – воскликнул Джон в ужасе. – Он обнажил меч в палате общин?

– Что случилось? – настойчиво переспросила Эстер.

– Сначала он вошел очень вежливо; правда, его окружала стража. Попросил разрешения сесть и сел в кресло спикера. Но их уже не было – тех, за кем он явился. Они выскользнули через заднюю дверь за полчаса до того, как король вошел через парадный вход. Конечно, их предупредили. Король поискал их взглядом, сказал пару фраз и потом ушел.

Джон старался побороть раздражение, которое вызывала у него медлительная речь их гостя.

– Но зачем же он тогда приходил, если уже было поздно арестовывать этих людей?

Посетитель пожал плечами:

– Я думаю, это был просто демонстративный жест, но у него ничего не получилось.

Эстер быстро взглянула на Джона. Джон даже крякнул от нетерпения:

– Вы хотите сказать, что король отправился в парламент вместе со своей стражей, чтобы арестовать пять членов палаты общин, и ему не удалось этого сделать?

Гость кивнул.

– И он просто взбесился, – добавил он.

– Еще бы. И что он теперь собирается делать?

– По этому поводу… ничего не могу сказать.

– Тогда что собирается делать парламент?

Гость медленно покачал головой. Эстер, видя, что ее муж уже готов взорваться от нетерпения, а их посетитель все еще обдумывает свой ответ, прикусила губу, чтобы заставить себя промолчать и не вмешиваться.

– По этому поводу… тоже не могу ничего сказать.

Джон пошел было к двери быстрым шагом, потом повернул обратно:

– А что делается в городе? Все спокойно?

Сквайр тряхнул головой, озадаченный такой быстрой сменой темы разговора:

– Ну, для поддержания спокойствия собираются вызвать специальные отряды лорд-мэра, все королевские слуги попрятались, в Сити все позакрывалось, а народ приготовился к бунту… или к чему-нибудь похуже.

– Что может быть хуже? – спросила Эстер. – Что может быть хуже бунта в Сити?

– Война, я думаю, – медленно сказал гость. – Война может быть хуже, чем бунт.

– Кого с кем? – сурово спросил Джон. – Война кого с кем? О чем вы говорите?

Посетитель посмотрел ему в лицо, явно борясь с чудовищностью того, что должен был сказать.

– Боюсь, что это будет война между королем и парламентом.

Наступило короткое молчание. Традесканты были потрясены.

– Значит, дошло уже до этого? – спросил Джон.

– Вот поэтому я и приехал посмотреть на самое интересное в Лондоне. Я пообещал себе, что не уеду домой, не посетив вас.

Джордж осмотрелся:

– И теперь я вижу, это даже больше, чем я ожидал.

– Я все вам покажу, – пообещала Эстер. – Простите наше нетерпение, мы очень хотели узнать новости. А что вы будете делать, когда вернетесь домой?

Он вежливо ей поклонился:

– Я соберу всех мужчин среди своих домочадцев, вооружу их и буду обучать сражаться, чтобы они могли защитить свою страну от врагов.

– Но вы будете сражаться на стороне короля или парламента?

Он снова поклонился:

– Мадам, я буду сражаться за свою страну. Я буду сражаться за правое дело. Единственная закавыка – хотел бы я знать, кто прав.

Эстер показала ему все самое интересное в коллекции и, улучив момент, оставила его одного с позволением самому открывать ящики шкафов и рассматривать всякие мелочи. Джона не оказалось ни в доме, ни в оранжерее. Как она и опасалась, муж был на конюшне – стоял в походном плаще и ждал, когда оседлают его кобылу.

– Ты не поедешь! – воскликнула она.

– Я должен быть там, – возразил Джон. – Я не могу сидеть здесь в ожидании слухов и неясных вестей.

– Ты всего лишь садовник, – сказала жена. – Ты не придворный и не член парламента. Что тебе до того, ссорится король с парламентом или нет?