Его забота проявилась и в том, что он подобрал жену для своего взрослого сына. Джей почувствовал, как его уязвленная гордость тает перед лицом любви к отцу. А при мысли о том, что отец доверил ему сад, чтобы он сохранил его для того Джона Традесканта, который придет после них обоих, гнев его исчез.

Джей соскользнул на пол, положил голову на любимое кресло отца и заплакал по нему.

Чуть позже в комнату вошла Фрэнсис. Джей уже успокоился. Он сидел у окна, из которого открывался вид на застывшую каштановую аллею и клочья тумана в темноте раннего утра.

– Папа?.. – сказала она робко.

Он повернулся, протянул к ней руки, и она побежала к нему в объятия. Он тесно прижал ее к себе, почувствовал легкость и хрупкость детского тела и вдохнул теплый чистый запах ее кожи и волос. На мгновение он живо и мучительно остро представил себе Сакаханну, которая была не тяжелее, но каждый ее мускул был крепок как натянутый канат.

– Ты выросла, – сказал он. – Клянусь, ты мне уже почти по грудь.

Она улыбнулась.

– Мне девять лет, – сказала она серьезно. – И Малыш Джон больше, чем был, когда ты уезжал. И тяжелее. Я уже не могу его поднять. Приходится Эстер его таскать.

– Эстер? В самом деле? Тебе нравится Эстер?

Ему показалось, она посмотрела на него взглядом, молящим о помощи, будто хотела что-то сказать, но не смела.

– Да.

– Дедушка думал, она могла бы выйти за меня замуж, он считал, что она могла бы стать вам матерью.

Фрэнсис просияла, в ее взгляде мелькнуло облегчение.

– Нам нужна мама, – сказала она. – Я уже не могу поднять Малыша Джона, он такой большой. И я не всегда знаю, что делать, когда он плачет. А вдруг он заболеет, как мама? А я не буду знать, как его лечить. И он может умереть…

Она замолчала, пытаясь справиться со слезами.

– Нам нужна мама, – серьезно проговорила она. – Кухарка – это не то.

– Прости меня, – сказал Джей. – Я не знал.

– А я думала, ты привезешь нам маму из Виргинии, вместе со всеми другими вещами, на телеге, – сказала она совсем по-детски.

Джей на мгновение подумал о девочке, всего несколькими годами старше этой девчушки, и поблагодарил свою удачу за то, что не сбился с толку и не взял индианку с собой. Тут и без того хватало забот.

– В чужой стране не было женщины, которая могла бы стать вам мамой, – коротко сказал он. – А здесь нет той, которая могла бы стать мне женой.

Фрэнсис сморгнула слезы и посмотрела на него снизу вверх:

– Но нам нужна мама. Она будет знать, что делать, если Малыш Джон капризничает, и еще учить его читать.

– Да, – вздохнул Джей. – Я вижу, ты права.

– Эстер говорит, завтрак готов, – сказала она.

– А Малыш Джон завтракает с нами?

– Да, – ответила она. – Пошли.

Джей взял ее за руку и повел из комнаты. Ее ручка была прохладной и мягкой, пальцы – длинными, с ладони уже сошел младенческий жирок. Это была рука взрослого человека в миниатюре, без мягкой пухлости маленького ребенка.

– Ты выросла, – заметил он.

Она бросила на него быстрый взгляд и еле заметно улыбнулась.

– Мой дядя Александр Норман говорит, что я скоро буду настоящей юной леди, – сказала она с удовлетворением. – А я говорю ему, что все равно буду садовником короля.

– Ты все еще хочешь стать садовником? – спросил Джей.

Она кивнула и открыла дверь в кухню.

Все ждали его, стоя у своих мест вокруг темного деревянного стола: садовник, два его помощника, кухарка, горничная и парнишка, который помогал по дому и на конюшне. Эстер сидела в конце стола, рядом с ней Малыш Джон, еще не проснувшийся окончательно. Сонные глаза его моргали над самой столешницей.