– Не бегут? – поинтересовался я.

– Пытаются, но ловят комендачи, почти всегда. Если местные не пристрелят. Если пристрелят – тогда не ловят, – усмехнулся он.

– А всего пленных много?

– Не знаю точно, – покачал он головой. – С полтысячи, наверное. Лукас ваш, который Пераччи, тоже уже на стройках народного хозяйства где-то с тачкой бегает. У нас еще ничего, а вот у конфедератов… Если поймают кого в деле, жить будет, но хуже, чем дядя Том в своей хижине. Традиции рабовладения остались. Работают у них в пойме Рио-Гранде, плотины строят. Тяжко там – змеи, насекомые. И гоняют их, и дубасят неслабо. Впрочем, тех, кто туда попадает, точно никому не жалко. Вот ни капельки. Конфедераты конвоями занимаются и чисткой Дорог, поэтому в плен к ним преимущественно те попадают, которые на Дороге разбойничают. А за них и так за каждую голову награда назначена – просто конфедераты считают, что на работе они лучше себя окупают, когда едят поменьше, а работают побольше. Это им вместо смертной казни присуждается.

Пленные остались позади, справа на выгоне я увидел довольно большое стадо коров.

– А этих как сюда?

– А вот так, еще в начале заселения покупали телят, пенделями гнали в «ворота», потом после «ворот» успокаивали, растили. Первыми в Техасе начали – вспомнили, как весь мир тушенкой снабжали. Консервные заводы они, кстати, тоже поставили. Наши сухпаи с их тушенкой повально. Хорошая, жрать можно, если не месяц подряд каждый день. Помнишь, как Савченко… ну, был у нас такой боец, из Полтавы… отказался в банке дырки прокалывать, когда на костре грел? Вот упрямый хохол был – говорит, сало растопится и вытечет.

– Помню, только с кашей банка была, – усмехнулся я.

– С тушенкой.

– Точно с кашей, я как раз к костру подошел, когда банка рванула, – решительно заявил я о хорошо мне памятном случае. – Потом все от себя отскребал.

Дорога заняла около трех часов. Довольно монотонный пейзаж действовал усыпляюще, только болтовней и спасались. Затем показался Демидовск. Первое, что бросилось в глаза, – вполне полноценный промышленный пейзаж, для этого мира совсем непривычный.

– Смотри, это – металлургический, – показал Барабанов. – Тут и варят сталь, и катают, и почти весь цикл, вплоть до резки листа. Месторождение гематита тут огромное, неподалеку от него еще и полиметаллическое. Там кобальт, никель, хром и еще всего до черта. Так что, по отзывам, сталь тут не хуже, чем в Старом Свете. Сюда столько инженеров толковых сманили и с Урала, и из Сибири – обалдеешь.

За забором металлургического тут же потянулся следующий забор, тоже огораживающий заводскую территорию.

– А это – патронный и инструментальный. ПББСы наши тоже здесь делаются, кстати. Дальше будут завод цветных металлов, механический и новый моторостроительный. Наверх поднимемся – смотри через реку, там лесопилки и лесные склады. Дальше будет ТЭЦ.

– Неплохо вы тут развернулись, целый «Уралмаш», – откровенно поразился я.

– Ага, он самый, – согласился Николай. – По промышленной мощи здесь мы впереди планеты всей. Остальные все же больше на поддержку «из-за ленточки» рассчитывают – те, кто побогаче, в смысле.

– А НПЗ где? – спросил я.

– НПЗ в Береговом, поближе к нефти и терминалу. Там еще химический есть, взрывчатку делают, небольшой заводик химволокна и всякой другой химии. Там же газ, так что резинотехнический и шинный тоже там. Все шины в этом мире идут от нас, а расход у них неслабый. И верфь есть в Береговом. Есть еще на Амазонке угольный терминал, куда бразильский уголь принимают и кокс.