Отъезжали из расположения разведбата, и, когда прибыли туда, я с интересом уставился на машины, на которых должны были ехать. Первая рота разведбата была «дальнерейдовой» и каталась на бразильских «тойотах бандейранте», но переделанных до неузнаваемости. От старого кузова разве что кабина осталась двухместная, с раздельным и откидным вперед стеклом. Справа от водителя торчала турель под пулемет ПКМ, который смотрел вперед. Могучие дуги безопасности укрепляли всю эту конструкцию, и прямо на стыке двух из них была турель с крупнокалиберным «кордом», соединенным с АГС-17. Борта состояли из панелей, которые можно было снимать и подсовывать под колеса машины, если она застрянет. Решетчатый кенгурятник, две запаски по бокам, шесть мест для экипажа. Крутой автомобиль получился – это от англичан такой в моду пошел: они первые стали переделывать «лендроверы» в «пустынно-патрульные» экипажи.

По плану мы должны были дойти до Демидовска, где в предгорьях в новых пунктах постоянной дислокации были расквартированы полк легкой пехоты из второй бригады, сводный артдивизион и вертолетная эскадрилья. Из эскадрильи мы на двух Ми-8 должны были перелететь хребет и найти обозначенную на плане посадочную площадку в джунглях. Именно там кубинцы оборудовали место для встречи.

Перед машинами построились десять человек из разведбата – сопровождение. Возглавлял их лейтенант с позывным «Сова». Их задачей было высадиться первыми и занять круговую оборону у вертолетов. Разведать место предварительно не было возможности – кубинцы назначили встречу на своей территории. По идее, это должно было гарантировать безопасность и секретность, если бы не одно «но» – они действительно те, за кого себя выдают? Приходилось рисковать.

Разобрались с позывными, проверили связь. Затем Барабанов скомандовал: «По машинам!» – и мы поехали. Промелькнули заборы и КПП дивизии, затем мы, не заезжая в городок, свернули налево, вскоре асфальт закончился, и мы выехали на довольно ровный и совсем не пыльный грейдер. Справа мелькнуло бетонное поле аэродрома за забором, на котором стояло в ряд несколько Ан-2 и пара Ан-12, а также шесть бразильских «тукано». Проехали блок, на котором имелся БТР, затем потянулись поля. Они не выглядели совсем безжизненными. Время от времени по бокам мелькали фермы с огромными деревянными амбарами, местами выгоны были огорожены заборами из длинных жердей. Пару раз показывались работающие трактора.

Затем я увидел слева насыпь из гравия, на которой укладывали рельсы несколько десятков человек в оранжевых комбинезонах, очень разные на вид и даже отличавшиеся цветом кожи. С трех сторон от места работ стояли «тойоты» с укрепленными в турелях пулеметами, но не такие, как у нас, а короткие, в которых сидели солдаты в камуфляже и красных беретах. Красные береты носили здесь комендантские подразделения.

– Кто это? – спросил я.

– Пленные, – ответил Барабанов. – Одноколейку строят от ППД до Демидовска. Упрощаем и удешевляем сообщение.

– Откуда пленные?

– А разные, отовсюду, – ответил он. – Есть бандиты из дельты реки, есть нохчи, есть из Бразилии, кокаинщики. Разные.

– Долго держите? – спросил я.

– Кого как, – пожал он плечами. – Нохчей меняем иногда на своих. Остальные сидят себе да и сидят, чего с ними еще сделаешь. Разве только пристрелить.

– Не отпускаете?

– А зачем? – удивился Барабанов. – Они же конченые уроды все: его отпустишь – он за свой плен потом народу перережет кучу. Пускай лучше шпалы укладывают, там увидим. Им тут и будет… «где мчит курьерский “Воркута – Ленинград”»… Хоть польза от них. Кроме пленных, еще и зэки есть, у них синие комбинезоны, – вот тех отпускают после срока отсидки. Но зэков мало, несколько десятков всего. Всякие пособники и прочие.