Перед Манфредом предстали вытянутые к вискам, сонные и загадочные, полные притушенного огня зеленоватые глаза прекрасной генуэзки Симонетты. Она была в бледно-голубом платье, расшитом золотыми и серебряными лилиями, сама такая же бледная, как прозрачный газ на ее хрупкой груди, со сгибающейся от тяжести драгоценного ожерелья длинной шеей. Ее завитые льняные локоны покрыты тончайшей паутинкой золотой сеточки. Изредка она подносила к розовым губам белоснежный кружевной платок. Симонетта была больна, она кашляла, и все чаще на ее шелковых кружевах появлялись зловещие кровавые пятна. Лихорадочный румянец играл на ее нежных щеках, и Джулиано то и дело бросал на нее полные тоски и беспокойства взгляды.

Луиджи почти каждый день, а иногда и ночью посещал в закрытой карете огромный палаццо сеньора Веспуччи, – он пытался если не вылечить красавицу, то хотя бы продлить ее жизнь, которая висела на волоске. Он, как врач, ясно понимал это. «Прекрасная роза Флоренции» умирала, и ничто не могло ее спасти, – ни любовь всесильного, блистательного и храброго Джулиано Медичи, ни напоенный ароматами мирта и лавровишни прозрачный воздух Италии, ни несметные богатства ее пожилого супруга, ни молитвы кардиналов и епископов, ни красота, данная ей Богом, ни обожание поэтичных и порывистых флорентийцев, ни врачебное искусство ее лекаря, лучшего среди лучших.

Манфред иногда сопровождал Луиджи в палаццо Веспуччи, шелка и бархаты которого, диковинные гобелены, мягкие ковры, пышные букеты в заморских вазах, и даже драгоценные мраморы пахли смертью.

Розовый миндаль, благородный лавр и свечи кипарисов, качающиеся на ветру,

Залитые солнцем пинии и дикие белые розы у их подножия,

Загадочные окна дворца, и белое лицо дамы в золотой вуали,

Запах магнолий в прохладной тени – и все это… смерть…

– Видишь? Этот человек умер от болезни сердца, а вовсе не от теплового удара. О чем ты думаешь? – недовольно прервал Луиджи мысли своего самого способного ученика. – Вернись с небес на землю! Туда ты еще успеешь отправиться, и, возможно, гораздо быстрее, чем кажется!

Врач обладал тяжелым характером, постоянно ворчал и был всем недоволен. Угодить ему мог один только Манфред, да и то не всегда. Молодому человеку частенько доставалось от желчного и вечно раздраженного учителя. Но все это было незначительным по сравнению с теми знаниями, которыми был буквально напитан Луиджи. Он знал все о звездах, растениях и минералах, умел приготовить любое снадобье, бальзам, мазь или косметическое средство, и охотно обучал этому Манфреда, полюбив его как родного сына.

Богатые родители молодого человека долго не имели детей. Отчаявшись заполучить наследника и продолжателя рода, они обратились к знаменитому целителю, который пообещал им рождение мальчика, столь же красивого, сколь умного. Однако врач выдвинул странное условие: достигший юного возраста сын славного рода должен стать учеником астролога, алхимика и мага, и перенять все его знания. Только достигнув совершенства в науке врачевания и всех прочих науках, которые пожелает передать ему учитель, он может вернуться под родительский кров и унаследовать все земли, золото и прочее имущество своих отца и матери, продолжая жить так, как он сам захочет. Но до той поры Манфред, как целитель велел назвать мальчика, будет находиться на обучении и в услужении у своего учителя, как обыкновенный подмастерье и беспрекословно подчиняться всем требованиям, которые ему будут предъявляться.

Потерявший надежду иметь наследника отец, который к тому же не был склонен особенно верить докторам, дал необдуманное согласие. А дальше все пошло как по писаному. Прекрасный ребенок родился точно в срок, указанный врачом, и рос здоровым и на удивление смышленым мальчиком, превратившимся в красивого, образованного и весьма учтивого юношу. Пришла пора выполнить данное целителю обещание. И Манфред, оплакиваемый безутешной матерью, отправился во Флоренцию, как было велено, с несколькими грошами в кармане и узелком самых необходимых вещей.