Три года я училась в Марилии в Столичной академии магии, где якобы познакомилась и подружилась с атером Кирстаном Стефановичем, подданным этой империи. Его дядя, как выяснилось недавно, целый военный министр Марилии.

Странно. Потому что тогда желание марилийца помочь выглядит вдвойне подозрительным.

Так, потом буду удивляться и разбираться.

Дальше…

В академии я училась на мага земли. Атер Кирстан старше, учился на мага огня. Между нашими империями возник политический конфликт, мне пришлось уехать в Тангрию.

Со времени отъезда с Кирстаном мы не виделись, потому что всякое сообщение между империями запретили. Через некоторое время началась война.

Я вступила в военную группу зарданской армии Тангрийской империи. Всех членов группы называли зелеными лучами.

В плен марилийцам я сдалась добровольно по требованию военного командования Марилии, в частности генерала Мирадовича. Чтобы спасти город-крепость Зардан и его жителей от смерти.

Зачем понадобилась именно я?

Непонятно.

Казалось, атер Кирстан и сестра Таисия что-то знают, но умалчивают. Военная тайна? Поэтому не имеют права рассказывать?

Может быть.

В плену солдаты Марилии, особенно капитан Бейкалич, от имени которого я до сих пор вздрагиваю и сжимаюсь, надо мной издевались и пытали. В результате я потеряла память и теперь ничего не помню.

В наказание за военные преступления перед Марилией мне выжгли магию земли. Это подтверждает клеймо на лопатке. Я его не видела, но об этом говорят сестра Таисия и целители.

Звучит пугающе. Последнее означает — я больше не магиня.

Что военные Марилии пытались узнать?

Зачем изуродовали меня?

Потому что я молчала?

Теперь меня лечат в госпитале для военнопленных, чтобы я смогла вспомнить прошлое, выдержать допрос военного министра, а затем отработать на рудниках империи Марилия, чтобы выплатить долг за свои так называемые военные преступления.

Пожалуй, все.

Это я знаю со слов других людей.

Хотя нет, это не все. Атер Стефанович сообщил, что со мной столкнулся случайно, когда пришел с плановой проверкой в военный госпиталь в Туроне, завоеванном Марилией тангрийском городе. В военном министерстве Марилии он курировал вопросы по военнопленным.

И это еще не все. Он же сообщил, что у меня были родители, по крайней мере до войны в Марилии я жила вместе с матерью — графиней Ванессой Стенфилд. Отец оставался в Тангрии и писал нам письма. Братьев и сестер у меня не было. Еще была родная тетя, мамина сестра, подданная Марилии, у которой мы жили, пока я училась в САМИМ. Тетя занимала в академии должность профессора.

В палату, наконец, вошла сестра Таисия. Женщина хмурилась, о чем-то размышляя и с раздражением рассматривая документы, которые сжимала тонкими пальцами.

— Сестра Таисия, — еле слышно позвала я и с облегчением заметила, что та услышала меня. — Не могу. Терплю из последних сил.

— Пресветлая Богиня! Держитесь, лера Тубертон! Я сейчас! — заволновалась сестра милосердия. — Эти бюрократы надолго задержали меня, дорогая! Простите, что оставила без помощи. Сейчас сделаю укол и полегчает, бедняжка моя, — сочувственно добавила она.

Точными, быстрыми движениями женщина подготовила необходимое лекарство, достала шприц, наполнила его и уколола меня.

Боль сразу притупилась, я с благодарностью посмотрела на сестру, которая уже убирала за собой: выкинула шприц, убрала в шкафчик лекарство. И снова хмурилась.

— Что-то случилось? — поинтересовалась я и, в ответ на недоуменный взгляд, добавила: — Вы хмурились, когда вошли в палату, хмуритесь сейчас.

— Хмурилась? — криво улыбнулась сестра. — Еще бы не хмурилась! Эти солдафоны выводят меня из себя нелепыми требованиями! — возмущенно прошептала она. — От меня требуют невозможного, лера Тубертон! А я даже не магиня! Обычная сестра милосердия!