Милана глянула на мать. Та уткнулась в свою чашку и глаз не поднимала. «Все она знает!» - успела подумать Милана, прежде чем услышала голос отца, выносивший ей приговор:

- Мы с матерью решили, что самое лучшее для тебя сейчас будет пожить на воздухе, на природе, подальше от шума мегаполиса, довольствуясь малым и думая над своим поведением. Помнишь дядю Стаха Шамрая?

«Малым подальше от мегаполиса?» - была ее следующая мысль, повергшая в ужас. Если, конечно, она правильно поняла отца. Но врожденное упрямство не позволило ей показаться ему испуганной.

- А должна? – спросила она самым спокойным тоном и громко захрустела огурцом, попавшимся в салате.

- По идее должна. Наш друг из Рудослава. Он давно не приезжал, правда. Лет семь уже, да, Наташ? – Брагинец глянул на супругу.

- Да как Ира с Митенькой погибли… - закивала та, и огромные материны глаза заволокло печалью.

- Потому не придуривайся. Все ты помнишь. Между прочим, он тебе твоего британца подарил, когда ты в первом классе ныла, что хочешь кота.

- А-а-а, тот.. Ну помню. И что?

- А то, что он приглашает тебя к себе в гости на все каникулы.

- Ку… куда в гости? – опешила Милана.

- К нему, к нему в гости, - передразнил отец и припечатал: - В Рудослав.

- Какой Рудослав? – взвизгнула дочь. – Где это село вообще находится? Оно хоть на одной карте есть?!

- Ну почему сразу село? Прекрасный городок, тридцать тысяч человек населения, леса вокруг, горы близко. У Стаха там целое поместье, фермерское хозяйство – козочки, коровки… пасека. Тебе понравится.

- Коровки? Папа! – Милана повернулась к Наталье Викторовне. – Ма! Это же он несерьезно?

- Это всего на несколько месяцев, до сентября, - виновато пробормотала мама.

- Природа там не хуже, чем в Испании, а климат – даже лучше, - рассмеялся отец. – Только что моря нет, но зато бесплатно.

Милана уткнулась в тарелку и сосредоточенно ковыряла овощи, растаскивая их вилкой в разные стороны. В конце концов, потерпеть пару месяцев в какой-то забытой богом дыре – не так уж и трудно, если потом можно будет начать с того места, где остановились. А ей, черт побери, нужна своя квартира! Сколько можно жить с предками?

- Кредитку оставишь? – подняла она глаза на Александра Юрьевича. – Ну, на экстренный случай.

- Да, но лимит подкручу. Если что-то понадобится – звони, решим, надо ли оно тебе или опять прихоти. И учти, будешь там свои кандибоберы откалывать – Стах церемониться не станет. У них в Рудославе по-простому, без всей этой психологии с педагогикой. Если он мне на тебя хоть раз пожалуется, то все твои планы на будущее можешь засунуть подальше. Я понятно объяснил?

- А если не пожалуется? – с самым невинным видом спросила Милана.

- А если не пожалуется, то мы обнулим вчерашний инцидент.

- Правда? – она повернулась к отцу всем телом, весело улыбнувшись. – Совсем-совсем обнулим?

- Не думай, что у меня плохая память. Чтоб я тебя больше в журналах голяка не видел! – рявкнул отеи бросил на стол салфетку.

3. 3

***

Наверное, Назара среди копателей называли Кречетом не только из-за того, что всем и каждому было известно, что он сокольник. Парень и внешне напоминал хищную птицу всей своей статью – большой, крепкий, хорошо сложенный, черноволосый, хотя сейчас, летом, кудри его были сострижены почти что в ноль. Профиль – тоже соколиный. Лоб высокий, черные широкие брови, которые сходились в одну точку на переносице, когда он хмурился. Острые карие глаза с яркими белками – живые, тревожные, даже когда он спокоен, скульптурно вылепленные скулы, мужественный подбородок – упрямый, с небольшой ямкой. Его лицо красивым не назовешь, но уж точно оно было интересным и запоминающимся.