Его нельзя было не заметить в толпе. И точно так же его нельзя было не узнать, если встретишь снова.

И его фигуру было видно издалека – он словно на целую голову выше всех вокруг, даже тогда, когда это оказывалось лишь обманом зрения.

- Кто там поехал? – спрашивали друг друга старатели, тершиеся бок о бок среди поваленных деревьев и ям. Звуков мотора они опасались – мало ли кто забрел в лес. Если незваные гости, то придется быстро сворачиваться, а день только начался. Самая работа, пока жары нет.

- Да Кречет. Патрульных своих развозит.

На небольшом минивэне он объезжал лес по проселочным дорогам и расставлял охрану, чтобы патрулировать «пятаки», на которых добывали янтарь.

По пути Назар чуть притормозил, приспустил окно и выглянул из кабины.

- Там дальше кто-то есть? – звучным, глубоким голосом спросил он.

- Крайние мы тут. Панас, не слышно ж никого?

- Не, не слышно.

- Я в паре километров мужиков поставлю. Они сигнализируют. Если вдруг что – передавайте дальше. Снарягу только не бросать.

- Да куда там, бросишь тут! Если что, то будем палить по шинам, - расхохотались мужики. Кречет в ответ кривовато усмехнулся и рванул дальше.

Откровенно говоря, добытчики его побаивались, хоть он и был моложе большинства из них, и на то имелись свои причины. Но те же самые добытчики и зависели от него слишком сильно, и потому старались лишний раз не злить ни младшего Шамрая, ни тем более старшего. В конце концов, те давали им возможность хорошего заработка. Куда выше, чем если самому пытаться барахтаться в этом бизнесе. Да и чем в их лесах еще заработаешь? Нефть выкачана давно, глубже бурить – дорого, да и может не окупиться. Лес тырить – возможностей столько нет. А если ты, к примеру, учитель физкультуры в одной из девяти рудославских школ, то что ты дашь своим детям? Свисток и мячик?

А добыча янтаря, хоть и рискованный промысел, а все же прибыльный. Посадить за него не посадят, но штрафов и проблем никому не хочется. А у Шамраев не только клондайки обустроены наличием помп, но и хоть какие-то гарантии, что отмажут, если вдруг что.

Назар относился к рабочим исключительно по-деловому, без лишних сантиментов. Но все знали, если кто не сдаст камни, намытые на участках, подконтрольных Шамраям, или начнет требовать больше, чем им обещано, – мало потом не покажется. А если вдруг кто ментам настучит от обиды или в надежде ослабить влияние главного рудославского семейства – тоже пусть пеняет на себя. Тут уж в ход шли и кулаки Назара Шамрая и его шестерок, и влияние Станислава Шамрая – у него наверху тоже все было схвачено. А потом вообще выбросят с копанок на веки вечные. Иди, ищи сам свои жилы – только не факт, что не отожмут, если даже найдешь. А если привязан к городу – то возвращайся в школу. Или на СТО. Или еще куда.

Сейчас у Шамраев «на попечении» было примерно полторы тысячи старателей – не только рудославских, но и близлежащих поселков. Мужичье дикое, понимающее только силу и отказывающееся принимать правила игры, пока не нажмешь. Уж что-что, а давить Кречет умел.

Закончив разбираться с патрульными, выбрался на трассу, ведшую в Рудослав. Вечером обратно, всех найти, развезти, помочь собрать намытое. Целый день впереди, а парилка уже сейчас. Окно снова нараспашку, солнце шпарит, на руках выступили капельки пота, золотящиеся в отблесках. Назар был по природе белокожий, но загар хватался всегда быстро, легко, и уже сейчас его предплечья были покрыты ровным коричневатым цветом.

У него красивые были руки. Сильные, мощные, с выгоревшими волосками не очень густой поросли и неожиданно длинными пальцами. На запястьях – несколько фенечек из кожаных шнурков и каменных бусин. Крупный серебряный перстень с соколиной головой на среднем пальце. И не единожды сбитые костяшки – беловатыми шрамами на смуглой коже.