- А ты мне покажи того, кто такое шепчет, - сплюнул Никоряк под ноги и вынул из кармана мятую пачку сигарет. Прикурил, выпустил в воздух струю едкого дыма и задиристо заявил: – Пусть в глаза мне скажет.

- Павло! – гаркнул Назар, не поворачивая головы в сторону копателей. – Ты язык проглотил? Было? Нет?

Кто-то в толпе, сошедшейся на клондайке, зашелся кашлем. А потом выдохнул:

- Да своими глазами видел, как его жинка товар передавала заезжим на иномарке. Неспроста же, мужики! Все пашут одинаково, а Никоряк вечно мутки мутит.

- Стукач ты, Павло! – зло плюнул кто-то еще.

- Тихо! – гаркнул Назар и снова глянул на Петра. – Ну так как?

- А ты никак с бабой воевать собрался, а, Назар Иваныч? – ехидно спросил тот.

- С бабы твоей и волоска пока не упало. Но это пока, Петро. Так что ты бы поберегся.

- Не пугай. Пуганые мы.

- Бабки за сына вернешь, понял. До копейки. И чтобы мы тебя здесь больше не видели. Шамрай с людьми, которые слова не держат, не работает.

Никоряк зло отбросил под ноги Назару окурок.

- Как он не подавится!

- Ты меня услышал, Петро Панасович. Мужики, чтоб больше на прииски его и всю его ораву не допускали, ясно? – с этими словами Кречет развернулся в сторону минивэна и махнул парням, которые ездили с ним на подобные «воспитательные» мероприятия. Но сейчас и шагу ступить не успел, как его догнал голос младшего Никоряка.

- А ты не ох*ел, шестерка Шамрайская? Нам жрать что?

Наз обернулся и равнодушно пожал плечами:

- Не мои проблемы. За столько лет при тех бабках, что вам платили, мог бы уже придумать, что тебе жрать.

- Так за что платили-то? За то, что мы сами же спины гнули на своей земле, а Стах отжал? Бать! Ты что молчишь?

- А ты сам-то знаешь, чье жрешь, а, Назар? – подал голос старший Никоряк. – Так же, как и мы, подачками перебиваешься.

- *бальник завали. Каждый свой хлеб отрабатывает, как знает.

- Вот мы и брали свое!

- Так по-хорошему не свалишь?

- А то что?

Губы Кречета исказила неприятная, кривая усмешка, не коснувшаяся глаз. Те по-прежнему были полны мглы и совершенно нечитаемы. И едва ли кто понимал, что он сделает следующим, но кому есть что терять – тем страшно. Кому нечего – тем страшно вдвойне, потому что Назар и землю сожжет, а будет как Стах велел.

- Петро, угомонись, только хуже делаешь! – крикнул кто-то из толпы.

- Сколько молчать будем?! – отреагировал младший Никоряк. – Пошел нахер отсюда, Шамрайский выбл*док! Наша это земля!

И кинулся с лопатой на Назара, за что через мгновение уже летел в канаву от молниеносного столкновения с Шамрайским кулаком. Чвякнула жижа размокшей от воды песчаной почвы. Парень прямо лицом в нее угодил и теперь барахтался, пытаясь встать на ноги, да хотя б на колени.

- Сука! – выкрикнул Петро, побагровев, сорвавшись с места, но парни его скрутили быстро, даже рыпнуться не успел, повалили на волглую землю и прижали к ней мордой вниз.

- Это для скорейшего понимания, - рявкнул Назар, разминая кисть и глядя на мычащего Никоряка. – Еще раз увидим на наших пятаках, бл*дь, пеняй на себя. Хотел свободной торговли – лес большой. Ищи свою жилу.

- Да вы ж с дядькой и отожмете, если найду, - прохрипел Петро.

На это Кречет ничего не ответил. Только усмехнулся снова, поднял теперь уже не мглистые – острые, злые глаза на мужиков, мрачно наблюдавших за происходящим, но не лезших на рожон. Не потому что Шамраи были правы, а потому что знали – никуда ты от них не денешься. Все ими схвачено. И если кто действительно месторождение новое в этих лесах найдет, туда очень быстро зайдет это чертово семейство, потому как хрен скроешь. Едва к другим скупщикам пойдешь – сразу и прижмут вопросом, где взял. Некуда здесь идти, кроме Стаха.