– Фицуильям, нужно просто подождать, за нами придут, – сказала я, уже понимая, что могу из упрямства остаться одна в лесу. – Ты же знаешь, у ведьм очень развита интуиция, и сейчас она говорит, что нужно ждать.

Он опять кивнул и… закинул меня на плечо. От удивления я повисла как куль, без сопротивления. Граф крепко прижал мои ноги и пошел. Еще минуту я просто болталась, собираясь с мыслями, а потом сухо спросила:

– Фицуильям?

– Арейна, – отозвался граф. – Я учел твои доводы, но не услышал главного – сколько ждать. Отсюда вывод: ты сама не знаешь и, более того, не уверена в правильности своего решения. Но, зная тебя, предполагаю, что ты привязала бы себя к дереву и бросалась в нас пульсарами, продолжая ждать, когда за тобой придут. А слушать нас ты бы не стала. Поэтому, к сожалению, пришлось прибегнуть к варварскому способу твоего передвижения.

От негодования я набрала полную грудь воздуха и чуть не задохнулась. И зачем я только им рассказала, куда идти, да еще подробно описала развилку, на которой свернуть? Меня, можно сказать, предали. Просто уму непостижимо!

Я сложила руки и теперь висела, опираясь на них грудью. Мне кажется, эта поза должна была дать понять, насколько я зла. Будем надеяться, даже со стороны сапог она заметна.

В любовных романах любое ношение девушки на руках, тем более графом, было романтическим моментом. Но я никакой романтики не ощущала. Положим, меня не несли, а тащили, словно мешок картошки, но должен же быть трепет, удовольствие от того, что «ах, какой вы сильный, а я такая хрупкая». Но была только злость на рыжего индюка, которого я в сердцах могла приложить тараном. Какая, к призракам, романтика, когда тебя воспринимают как предмет, который можно тащить куда вздумается?

– И долго ты меня будешь так нести? Просто хочу напомнить, что у тебя на плече ведьма, и мне ничего не стоит прошептать пару неприятных слов. – Я слышала, как тяжело дышит граф, видела его ровную спину и сильнее закипала.

– Сильные маги могут подавить отрицательные последствия от любого заговора, как ты, полагаю, знаешь. – Ах ты, козявка, я-то знаю, а вот ты что вдруг такой начитанный?! – И пока ты не согласишься добровольно идти дальше, мне придется тебя нести.

Или пока ты не упадешь, про себя добавила я, опять прислушиваясь к тяжелому дыханию. «Тук-тук-тук», – прилетело издали, и мы остановились.

– Или пока мы не уйдем от опасности, – добавил граф. – Ваш с Сэмом дятел предупреждает, слышите? А ты хотела остаться.

– Опусти, я пойду сама.

Меня тут же поставили на землю. Я не испугалась этого стука, но, как и Сэм, который сейчас старательно на меня не смотрел, думала, что он нам помогает.

Чтобы не сорваться и не запустить тараном, я отряхнула свои широкие штаны, поправила шляпу и достала перчатки.

– Не стоит на меня злиться, – сказал Фицуильям, и я, прищурившись, на него посмотрела – запыхавшегося, с блестящим от пота лицом. – Чтобы остаться в опасном месте, для любого офицера нужны более весомые обоснования, чем просьба эльфа не уходить в приятном для тебя сне.

 Я порозовела, еще сильнее злясь и на него, и на себя, чем как будто подтвердила, что мне было приятно.

– Я злюсь потому, что ты вскинул меня на плечо, хотя еще недавно лежал пластом, а сейчас выглядишь как загнанная лошадь. Один твой поступок – и мои усилия по твоему спасению сведены на нет.

Мы хмуро уставились друга на друга. Каждый из нас говорил о своем и не отвечал на претензии другого. И, строго говоря, ни он, ни я не собирались уступать. Я знала, что он бы меня в любом случае потащил, а я бы, будь возможность, осталась у реки.