– Держись, Далли. Мне жаль, но это придется пережить. И научиться с этим мириться. Ничего, к сожалению, уже не изменить.

Ректор по-прежнему не отпускал моих плеч. Словно чего-то опасался. Из-за этого мне пришлось вывернуть голову под очень неудобным углом, чтобы посмотреть мужчине в лицо. Мне нужно было увидеть его глаза. Матушка всегда повторяет, что глаза – это зеркало души. И сейчас мне крайне необходимо было увидеть, что происходит с драконом. Почему – не знаю.

Глаза лорда Солльера чуть светились в полумраке теплым драконьим янтарем. И зрачок был вертикальный. На скулах проступило несколько черно-золотых чешуек. Нервничает? Напрягает силы для чего-то? Эти чешуйки были для меня ужасно привлекательными. Прямо, афродизиак какой-то! Кончики пальцев просто зудели от желания потрогать их, погладить. И я, почти не думая, потянулась к ним.

Одна рука лорда Солльера тут же соскользнула с моих плеч и перехватила мои руки:

 – Не надо, Далли. У нас еще будет на это время. Очень много времени. А сейчас нужно просто поговорить. Обсудить ситуацию. Альродориэль и так очень зол. И боюсь, что если он сейчас увидит наши нежности, то разговора не получится. А это может привести к катастрофе.

Пришлось смирится с тем, что прикоснуться к так манившим меня чешуйкам не удастся. Но вот задавать вопросы мне никто не мог помешать. Благо, эльф задержался на полянке. Наверное, подданным жаловался. Или раздавал оплеухи за нерадивость.

 – Лор… – Глаза ректора немедленно колюче сощурились, и я поспешно исправилась: – Рэйнард, а вы уже передумали расторгать нашу… эм… помолвку?

Дракон тут же сильнее прижал меня к своей груди, вынуждая оторваться от созерцания его лица и отвернуться. Но я не обиделась. В теплых мужских руках было на удивление уютно. Я чувствовала себя защищенной. К тому же я ощутила, как мне на макушку ложится ректорский подбородок и услышала глубокий вдох. Будто кто-то чешуйчатый, на чью крепкую грудь я беззастенчиво опиралась, вовсю наслаждался запахом моих волос. Это оказалось неожиданно приятно.

 – Далли, возможно, тебе не понравится то, что ты сейчас услышишь. Скорее всего, ты разозлишься. Но выхода все равно нет. С этим придется примирится.

Я улыбнулась, ощущая едва заметные движения его мышц, когда дракон говорил.

 – А вы злились?

 Дракон усмехнулся мне в волосы:

 – Еще и как! Слуги, наводя порядок, наверное, до сих пор поминают незлым словом разошедшегося не на шутку господина. Но, выпустив на волю лишние эмоции, я получил возможность связно думать.

Моя улыбка стала запредельно широкой, когда я представила себе дракона, громящего собственный дом. Хихиканье удалось сдержать с огромным трудом, лишь задав следующий, первый попавшийся вопрос:

 – И что же вы придумали?

Новый ректорский вздох прокатился дрожью по моей коже:

 – Давай дождемся Альродориэля, и я расскажу, что обнаружил. Я рад, малышка, что ты меня уже простила. Вдвоем нам будет легче уговорить заносчивого эльфийского гордеца.

Простила? С чего это ректор так решил? Я уже хотела возмутиться, и сказать, что мое прощение так просто ему не дастся, но неожиданно до меня дошла вся пикантность нашей позы. Я стою у него в объятиях, почти распластанная по его груди. Одна рука ректора обнимает меня за плечи, вторая замерла где-то под самой грудью. Меня бросило в жар. И я тут же постаралась вывернуться из мужских рук.

Дракон не пустил. Только поинтересовался недоуменно:

 – Далли, что случилось?

 – Да, что случилось? Я тоже это хочу знать. Что ты со своей любовницей задумал? – Ледяной эльфийский голос зимней стужей прошелся по комнате. Из портала вышел повелитель, чтоб его, эльфов.