— Я боюсь, — прошептала Фанни, когда я открыла тяжелую входную дверь. На меня повеяло затхлостью и неприятным запахом, будто внутри дома давно не убирались и не проветривали.

— Это и мой дом, поэтому я не позволю ему выгонять моих гостей, — со злостью прошипела, когда, оглядевшись, не увидела на стенах картин известных художников, скульптуры в фойе. Разозлившись еще сильнее, быстрым шагом направилась в отцовский кабинет. Саймон любил сидеть в кожаном кресле и пить виски. Так было и сейчас. Но первое, что бросилось мне в глаза: портреты дедушки и отца отсутствовали. Пустая бутылка виски валялась в углу, а в кабинете стоял спертый запах алкоголя. Я в два шага оказалась около стола и гневно взглянула на отчима.

— Куда подевались портреты и картины в доме? Почему почти нет слуг? Саймон, ты видел в каком состоянии входная дверь? Она будто принадлежит не дому Бредфорда, а жалкой лачуге! — с возмущением воскликнула. Глаза замечали грязные шторы, не чищенный ковер, пыль на мебели. — Что за свинарник?

Саймон уже накатил и пьяно ухмылялся, забросив ноги на стол, чем еще сильнее привел меня в ужас. Отец с трепетом относился к дорогой мебели, заставлял служанок чистить до блеска.

— Миранда, пшла вон, не мешай думать, что с тобой делать. — Отчим громко поставил на стол бокал и закричал. — Мари! Ма-а-ари! Где эта дрянная девчонка?

— Вы звали, господин? — В кабинет тихо зашла худенькая девушка. Рыжеватые волосы прятались под косынкой, на лице россыпь коричневых веснушек. Мари смешно сморщила носик, когда заметила меня и Фанни.

— Ты принесла бутылку? Наливай! — Саймон толкнул бокал, но не рассчитал силу, и фужер, проскользив по гладкому верху, упал на пол. Отчим неожиданно гаркнул со злостью: — Что вылупилась?

Фанни испуганно икнула и выбежала из кабинета. Пьяные, налитые кровью глаза отчима уставились на меня.

— Это мой дом, только мой.

Саймон резво вскочил, нагнулся через стол, пытаясь руками схватить меня. Отпрянув, я вдруг осознала, что отчим не в себе и сейчас бесполезно что-то у него выяснять. Но появился шанс пробраться в кабинет и просмотреть все бумаги. Я хорошо помнила, что, когда умер дедушка, доктор вручил отцу заключение о смерти, где описывалась причина. Вот такое заключение о маме надо найти.

— Идите от греха подальше, госпожа, — тихо предупредила Мари, когда Саймон решил обойти стол, цепляясь за него пальцами.

— А ты не боишься?

— Я знаю, как его успокоить. — Девушка показала мне полную бутылку виски. — Господин сделает глоток и упадет спать, до утра проспит. Он ведь почти не отдыхал, когда госпоже хуже стало. Каждый день приходил доктор, но все напрасно, графиня умерла. Примите мои соболезнования.

Ответить я не успела, Саймон с диким ворчанием завалился на пол.

— Кошмар, — пробормотала я, никогда в жизни не видела, чтобы так напивались. Какое ужасное зрелище.

— Идите, госпожа, отдыхайте. Комнату я успела вам приготовить, пока вы ездили на кладбище. Сундук ваш тоже доставили. Я сейчас Сэма позову мне помочь.

Мы вместе вышли из кабинета, и я не удержалась, спросила служанку:

— Ты давно работаешь в доме? Когда я уехала в монастырь, тебя здесь не было, — решила немного прощупать почву. Девица могла рассказать о последних днях мамы.

— Чуть меньше месяца, госпожа. Я вернулась из столицы. — В светло-карих глазах мелькнула грусть и пропала.

— Мари, раньше у нас в доме все блестело от идеальной чистоты. Утром жду тебя с тряпками и ведрами. Начнем с первого этажа и постепенно доберемся до верхнего.

Я бы и сейчас взялась за уборку, но усталость брала свое, да и перекусить не помешало бы. В животе тихонько заурчало. Мари послушно кивнула и побежала за конюхом. Фанни, ожидавшая за дверью, сжавшаяся в уголке, встрепенулась.