— Я же говорила — ничуточки вы не изменились, — с какой-то усталой обреченностью произнесла я, словно силы резко меня оставили. А вместо злости появилась досада.

Я ведь все равно что-то к нему испытывала. Я могла лгать Александру, Зинаиде Ивановне. Даже когда та все видела и понимала. Но себя-то я не могла обмануть.

Меня волновал этот мужчина. Заставлял сердечко подскакивать, замирать. Заставлял снова ощущать это… Желание прильнуть к сильному горячему телу. Почувствовать напористый, требовательный поцелуй на губах...

Как ни удивительно, но эти мысли меня вновь распалили.

— Александр Станиславович Орлов! Пожалуйста, уходите! Я уже не та наивная дурочка! Не девушка, которой вы парой заученных фраз запудрили мозги! Я взрослая женщина и мать! Найдите себе другой объект для ухаживаний. Насколько я помню, для вас это никогда не было проблемой! Только пальчиком поманить!

Орлов поморщился — смешные складки проступили у него на носу.

Потер лоб каким-то незнакомым мне жестом. Казалось, я знаю этого мужчину вдоль и поперек. Могу прямо предвидеть его слова или реакции. Но теперь он выглядел как-то иначе. И это немного сбивало с толку.

Впрочем, прошло время. Немудрено, что Орлов слегка поменялся, освоил новые жесты и слова. Это совершенно не значит, что он поменялся. Просто он стал более изощренным бабником, нежели раньше.

— Уля… — с какой-то особенной интонацией вдруг произнес Орлов, не убирая ладони с моей руки. Я же не могла выдернуть кисть — тогда пришлось бы перестать пытаться закрыть дверь. И Александр этим активно пользовался. — Я понимаю, как ты меня видишь. Но я, правда, стал другим. Я пережил потерю семьи и, наверное, тогда осознал, что важнее. Ты действительно мне очень нравишься. Запала в душу. И я бы хотел попробовать начать с тобой отношения. Не затащить в постель, а именно начать отношения!

Последняя фраза прозвучала уверенно и одновременно взволнованно.

Я на секунду потерялась в удивительно сейчас открытом, почти просящем взгляде Орлова. Голубом, ясном и чистом.

Но именно эти его глаза и отрезвили, как ушат ледяной воды. Какие еще отношения! Он не должен догадаться о моей тайне! Нам, напротив, нужно видеться как можно реже. А лучше — и вовсе никогда не встречаться.

— Послушайте, Александр Станиславович, — вновь намеренно перешла я на деловой тон. — Я не хочу с вами ничего начинать. Я не хочу пытаться. Мне хватило того, одного раза. И если вы хоть немного уважаете меня, как женщину, пожалуйста, уйдите и дайте закрыть дверь! Если вы изменились, то поступите как нормальный, адекватный, способный прислушаться к женщине мужчина!

На последнем слове мой голос предательски сорвался, почти перешел в ультразвук.

Орлов издал какой-то странный звук — то ли глубокий вздох, то ли еще что. И его нога выскользнула из щели между дверью и косяком.

Я закрыла дверь и, прислонившись к ней спиной, попыталась отдышаться.

Ушел или нет?

Кажется, машина еще не отъезжала от дома. Но наконец-то раздался звук мотора, который вскоре стих.

Теперь точно уехал...

Я только сейчас поняла, что не дышала все это время. На что надеялась? Что он опять придет? Постучится, попросит выслушать?

Глупая!

Казалось, жизнь должна была научить, что не стоит витать в облаках. А я опять и опять мысленно возвращаюсь к этому негодяю.

Да и не забывала я его все десять лет. Это просто невозможно, если учесть, что рядом постоянно находится живое о нем напоминание.