– Давайте посчитаем цифры, – предложил тогда начальник цеха.

Цифры у меня тоже были готовы, и я их озвучил. Если подходить с позиций формализма, не углубляясь в глубь и суть, нормочасы у всех участков по плану одинаковые. Фактически же одни участки имели более дорогие детали, а другие – так называемые «семечки», на них нужно затрачивать непропорционально много времени. В моем же плане позиции перераспределялись так, что пропорции «затраченное время – оплата» становились адекватными.

– Да никогда в жизни мои рабочие не согласятся! – взвизгнул Костя.

– Твои рабочие не к себе домой пришли, и что делать – решают не они, а начальство. Или тебе напомнить, что для несогласных ворота цеха открыты? – я решил обострить спор. – Иди пиши заявление, полный вперёд. Сказали же, с несогласными прощаемся далеко и надолго. Или я что-то не так понял, Роман Викторович?

Рома побледнел и ослабил узел галстука.

– Все так, – подтвердил он.

– Да я в другой цех переведусь! – повёлся Костя на провокацию.

– Никаких переводов в другой цех я не подпишу. Ну или обозначу, что вы – лодыри и тунеядцы, отказывающиеся от работы, – Рома, надо отдать ему должное, тоже вовремя повысил ставки.

– Ха, – мастер первого участка разозлился пуще прежнего и, вскочив с места, направился к выходу.

Он игру принял и давал понять, что, в его понимании, обсуждать тут нечего.

– Сейчас я рабочим донесу, посмотрим, как вы тогда запоете, когда у вас никто работать не захочет!

Рома попытался его остановить, но я наступил ему на ногу под столом, пусть ходок-шантажист идёт себе.

– Ещё желающие есть? – быстро сориентировавшись, строго спросил Рома.

Я понимал, что если позволить мастеру уйти безнаказанно, то остальные тоже начнут так поступать. Реакция на подобные выходки должна быть максимально жёсткой.

– И чё – всё, заявление будете принимать? – послышались вопросы от коллег.

Видя, что Рома колеблется, я взял слово.

– Мне Роман так говорил: кому что-то не нравится – пишите заявление, ну или, если заявление писать не хотите, но и работать при этом тоже, то увольнение будет по статье. Я ведь верно понял, товарищ начальник?

– Верно, – отрывисто кивнул Роман.

Он наконец-таки взял себя в руки.

– Значит, так, принципы разделения до вас донесены, я это всё оформлю в приказ, а далее объявлю о собрании, где приказ будет донесён до рабочих и мастеров.

Рома демонстративно снял трубку и, когда секретарша ответила, сказал, что та должна подготовить приказ об увольнении Константина.

– Если вопросов нет – за работу! Сергей, – Рома обратился к старшему мастеру. – Предложение Егора подайте в виде рацпредложения, и на его основе я проведу приказ, что со следующей недели работа в таком формате обязательна.

Впрочем, Рома прекрасно понимал, что там, где есть кнут, должен быть и пряник. Перед тем, как мастера разошлись, начальник объявил, что вводит премию за выполнение показателей… недельных.

– Собрание с рабочими собрать прямо сейчас! – он врезал кулаком по столу.

– Сделаем, – подтвердил старший мастер.

Когда мы вышли из кабинета начальника, Костя уже занял телефон в комнате мастеров и обзванивал своих знакомых в других цехах. Лицо у него было воодушевлённое – сейчас, мол, я вам всем покажу. Мужик на полном серьезе считал, что в любой другой цех его оторвут с руками и ногами. Стоит только бросить клич – мол, у такого толкового мастера есть желание перевестись. Проблема лишь в том, что толковым мастером он называл сам себя. Остальные же хорошо понимали, что за этой толковостью стоят исключительные условия, созданные предшествовавшим начальством.