Мы с Тайсоном спускаемся вниз по лестнице. Пёс намеревается сразу ретироваться к двери, но я его подзываю, символично чмокнув губами. 
– Пойдём, я дам тебе что-нибудь вкусненькое, – поманив Тайсона рукой, прохожу в кухню. 
Довольный, он залетает следом и, опережая меня, устремляется к холодильнику. Я припасла для него две котлетки, оставшиеся от ужина. 
Вручив сразу обе, тереблю по золотистой шёрстке, а потом вдруг слышу негромкий голос мужа. Сначала напрягаюсь, потому что не готова к новой стычке. Ведь я всё ещё не выгнала Тайсона во двор. Но потом понимаю, что он говорит не со мной. Да и голос его звучит издалека. 
Разговор по телефону? Так поздно? 
Хотя это не моё дело! 
Проглотив котлеты, Тайсон сам выбегает из кухни. Я тороплюсь за ним и успеваю увидеть, как он ловко открывает входную дверь, а потом исчезает во мраке улицы. 
Я закрываю дверь и намереваюсь отправиться спать, напрочь отгораживаясь от того, что голос Андрея звучит всё громче, а тон становится злее. 
Муж с кем-то говорит по телефону из своего кабинета – теперь я в этом уверена. 
Практически неосознанно приближаюсь к кабинету, одновременно уговаривая себя уйти. Не совать нос не в своё дело. И почти успеваю уйти... как вдруг отчётливо слышу имя, выплюнутое ртом Андрея. 
Спартак...

– Спартак уже давно не в форме, – говорит Андрей насмешливо. – Невозможно сохранить форму после шести лет тюрьмы. Да он наверняка сломан после стольких лет в одиночке.
Я ошеломлённо охаю и тут же прикрываю рот рукой.
Да за что его в одиночку посадили? Он же никого не убил, слава Богу! Не закоренелый преступник...
– Он уже давно не чемпион, а лишь история! – продолжает Андрей злорадствовать. Но потом его голос слабеет и звучит почти жалобно: – Я не хочу, чтобы она пострадала. Так ли нужно всё это? 
Воцаряется тишина. Лишь только еле слышные шаги мужа говорят мне о том, что он выхаживает по кабинету и слушает... Слушает неизвестного мне собеседника, который говорит с ним о Спартаке и о том, что кто-то должен пострадать. Возможно, это я.
– Да, хорошо, – наконец произносит Андрей, как мне кажется, безжизненным голосом. – Раз другого выхода нет, я всё сделаю. 
Его шаги приближаются к двери слишком неожиданно. Я едва успеваю отпрыгнуть в сторону и шагнуть на вторую ступеньку лестницы.
– Тася? Что ты здесь делаешь? – голос Андрея звучит взволнованно.
Оборачиваюсь. Медленно. С максимальной расслабленностью, на которое способно  сейчас моё напряжённое тело.
– Отвела Тайсона на улицу! – всплеснув руками, старательно изображаю раздражение.
Муж замирает на пороге кабинета и тут же убирает телефон в карман брюк, которые успел напялить.
– Ааа... Хорошо. Собака должна быть на улице, Тась, – говорит он вполне миролюбиво. – И дело даже не в том, что это собака Спартака. Просто я старой закалки... и не понимаю всей этой ненормальной любви к животным. Может, нам Тайсона в свою постель позвать, раз ты его так любишь?
Не понимаю... То ли он пытается пошутить, то ли кольнуть побольнее. В любом случае я не реагирую на его выпад и собираюсь уйти. Андрей, кажется, угадывает мои намерения и примирительно выставляет руки перед собой. 
– Подожди... Я уже остыл. Наговорил тебе столько, что и самому некомфортно. 
Смотрит на меня с искренним сожалением. 
О чём он сожалеет, чёрт возьми? 
О том, что напугал Алису? Выгнал собаку? Или о том, что ещё только собирается сделать?
– Ты с кем-то говорил?.. По телефону... – откинув все его слова, пытаюсь аккуратно узнать об этом его позднем телефонном разговоре.
– Да... по работе.