– Тась, ты прости, что я веду себя как козёл, – Глеб подаётся ко мне всем телом, заметив слёзы. – Я увёз тебя от дома Спартака, потому что сейчас ты для него словно красная тряпка для быка.

Отвернувшись от мужчины, наспех стираю влагу со щёк и пытаюсь остановить новые водопады слёз. 

Сколько можно плакать? Чёрт… Сколько?

Шесть лет прошло!

– Ему не следует знать о дочери, – продолжает Глеб, и я резко разворачиваюсь.

– Не следует? – переспрашиваю с надрывом. Из горла вырывается истерический смех. – Не следует? Так он уже знает!!

Кажется, Глеб в шоке. На его лице недоумение и паника. А я продолжаю смеяться…

Это истерика! У меня чертова истерика, потому что я не знаю, как разобраться во всём. Как избавится от застарелой боли в груди? 

Слёзы продолжают бежать по щекам, словно нет им ни конца, ни края.

– Что? Не получается контролировать Спартака, да? – цежу сквозь зубы. 

Злюсь! Потому что вопреки законам логике, я всё ещё на его стороне!

– Ты идиотка! – заявляет Глеб со злостью. – Как он узнал?

– Понятия не имею.

– Если Спартак узнает, что его дочь воспитывает Андрей... Ты представляешь, что он может с ним сделать? А потом представь, на сколько лет Спартак загремит обратно на нары!

Мои слёзы вмиг высыхают. Смеяться больше не хочется. И язвить тоже.

Неужели Глеб беспокоится о чемпионе?

– Послушай, Тася, – он подвигается чуть ближе и выставляет руки перед собой, словно показывая, что неопасен. – Пять лет назад, после того, как я увидел тебя с ребёнком, и ты сказала, что это ребёнок Андрея, я встретился со Спартаком в тюрьме. Он спрашивал о тебе. Хотел, чтобы деньги, вырученные от продажи дома, я отдал тебе. Я сообщил ему, что у тебя всё хорошо, и ты не нуждаешься в его деньгах. Вышла замуж. Родила... После чего он больше не говорил о тебе. Никогда. Я надеялся на то, что Спартак никогда не узнает о ребёнке. И о том, кто твой муж. Спартак опасен, понимаешь? А теперь будет ещё злее и опаснее. Нам нужно что-то предпринять, пока не поздно.

Слушаю его пламенную речь, не перебивая. Но не слышу в этом монологе ни капли искренности. 

Я не понимаю, что у него на уме, и во что он хочет меня втянуть. Однако понимаю абсолютно точно, что машина неспешно приближается к частной школе моей дочери.

Авто въезжает в узкий проезд, и водитель тормозит прямо за нашей машиной. Той самой, на которой приехали мы с Алисой и нашими надзирателями. Возле её багажника стоит Захар. Скрестив руки на груди, смотрит сквозь лобовое стекло прямо на меня. 

Перевожу ошеломлённый взгляд на Глеба.

– Не волнуйся, Тась. Твой побег останется втайне, – говорит мужчина с добродушной улыбкой.  – Конечно, если согласишься на сделку.

– Сделку? Какую сделку?

– Ты должна позволить Спартаку общаться с дочерью, – выдаёт Глеб, чем повергает меня в шок. – Познакомь их. Спартак имеет право быть в её жизни. 

Я не понимаю...

Недоумённо трясу головой и никак не могу выдавить из себя хотя бы один чёртов вопрос. Хотя их целая куча.

Что происходит? Почему Глеб вдруг на стороне Спартака? На кого работает? И как он сможет утаить мой побег от Андрея? Ведь сам же привёз меня в лапы к надзирателям.

– Нет, Тась, я не работаю на твоего мужа, – словно прочитав мои мысли, небрежно бросает Глеб. – Можно сказать, я сам по себе. 

– Зачем? – это всё, что мне нужно знать. – Зачем тебе это?

Глеб тут же перестаёт улыбаться, его лицо становится каким-то подавленным.

– Будем считать, что я грехи замаливаю... Ну так что, ты согласна на сделку?

– Как ты себе это представляешь? Мне что, нужно Алису привезти к Спартаку?