На вспыхнувшем экране отразилось: «Неизвестный номер», но я был практически уверен в том, чей голос я услышу, когда отвечу.

– Алло, – коротко произнес я.

– Здравствуй, Никита, – он всегда со мной здоровался именно так, осталось только на «вы» перейти.

– Добрый день, отец, – я инстинктивно выпрямился в кресле.

Слыша его голос, даже когда он не находился рядом, все равно хотелось встать по стойке «смирно» и максимально четко запоминать то, что он будет говорить. Ошибок этот человек не допускал и не прощал другим. Даже сыну.

– У меня будет к тебе просьба. Сможешь исполнить?

«О, он даже спрашивает?» – мелькнуло у меня в голове.

Обычно любая просьба этого человека была равносильна приказу и ответов: «нет», «не смогу», «не получилось», не подразумевала.

– Слушаю тебя, отец, – коротко ответил я.

– Я дам твой контакт одной девочке. Она тебе позвонит, и ты пригласишь ее на собеседование. После того как она придет на личную встречу, поручишь ей что-то не слишком сложное и энергозатратное. Девочка обучается по твоему профилю. Справится, возьмешь ее на постоянную работу. Нет, к тебе никаких претензий не будет.

Захотелось выругаться и со всей, даже не силы, а дури, зашвырнуть трубку в окно. Но вместо этого я лишь коротко произнес:

– Хорошо, отец.

– Тогда пока.

– Всего доброго.

После этого разговора я сильно задумался. Кто это такая? Что за девочка? Раз за нее просит сам Макритский старший. Он никогда ни за кого не просил. Даже за меня. А тут такое. Я был поражен. Мой отец был самым принципиальным человеком из всех, что я знал в своей жизни. И, если он решил прислать ее ко мне, значит: либо она – самородок, либо отец основательно решил пересмотреть свои жизненные приоритеты, что было в корне невозможно. Но даже если она была гением, мне в компании этот лазутчик отца, а никем другим она быть попросту не могла, совершенно не нужен.

– Лена, – обратился я к секретарю по селекторной связи.

– Да, Никита Владиславович, – тут же отозвалась моя верная помощница.

– Пригласи ко мне главного архитектора.

– Одну минуту, Никита Владиславович.

– И пусть захватит последние проекты, над которыми работает. И чем сложнее, тем лучше, – улыбнулся я.

– Конечно, Никита Владиславович.

Через пять минут перед моим столом уже стоял среднего роста мужчина с посеребренными висками и держал в руках небольшую стопку папок.

– Николай Максимович, мне нужен самый заковыристый заказ на дизайн, который только у вас есть, – улыбнулся я главному архитектору, закрывая крышку ноутбука.

– Проще простого, – ответил тот, хлопнул своей бумажной стопкой о поверхность директорского стола и опустился в кресло. – Буквально сегодня утром звонила помощница Сущевского. Об этом пока даже никакой документации нет. Я как раз собирался после обеда съездить на объект и осмотреться, чтобы снять замеры и заполнить бумаги. Ему, как всегда, срочно. Еще вчера.

Услышав фамилию самого сложного заказчика моего архитектурного бюро, я расплылся в широчайшей из своих улыбок. Глеб Сущевский был не просто занозой в заднице, он был тем еще геморроем. Постоянный заказчик. Но еще ни разу не было такого, чтобы он принял проект сразу же без правок, хотя перед началом работы мои дизайнеры получали самые подробные инструкции. Этот долбаный перфекционист все равно умудрялся придираться. Правки в его проекты вносились по сто пятьдесят раз. И слава всем богам, если в сто пятьдесят первый раз он подпишет схему проекта.

Именно поэтому он являлся идеальной кандидатурой в заказчики для отцовского шпиона. Никакой новичок не выдержит пресинга Сущевских помощников, а его личной критики, закидонов – и подавно. Эта девочка сбежит отсюда, сверкая пятками, еще до завершения проекта. Лучшего и придумать было нельзя. Поэтому я отправил Николая Максимовича на разведку, а сам стал дожидаться звонка от потенциального врага. Но враг почему-то не спешил обозначать себя. И тем самым еще больше подогревал мой интерес.