Если мы не поторопимся, то я опоздаю на лекцию. Что-что, а учиться я любил и не хотел пропускать занятия, какая бы задница в моей жизни не была. К тому же, я хотел добиться чего-то большего в этой жизни, ради себя, ради Маришки, ради матери (особенно из-за неё!), а без знаний далеко не уйдешь и высоко не поднимешься. Даже если и в наши дни встречали по одежке, но после всегда провожали по уму. Хорошо еще, что золотая медаль, полученная мной в школе и множество выигранных олимпиад, помогли мне получить бюджетное место там, где я хотел учиться. У меня даже был выбор, как и самому решать в каком именно университете или институте обучаться и в итоге получить диплом. Обучение на коммерческой основе мы бы не вытянули. Не было у нас столько денег. Мы едва сводили концы с концами, новую одежду я себе и не помнил уже, когда покупал. Не дырявый и то ладно, главное чистый и опрятный. Взгляды окружающих порой бесили, но я давно привык не обращать на них внимания. Успокаивал себя тем, что они живут на всем готовом и сами палец о палец не ударили, чтобы носить все те брендовые вещи и ездить на машинах не отечественного производства.

Задумавшись, не заметил даже того, как мы уже дошли до садика и поднимались на второй этаж. Еле уговорил сестренку зайти в группу. Она противилась этому до последнего. К нам тут же вышла Алина Николаевна, словно стояла за дверью и ждала нашего появления.

− Снова вы, − смерила она меня скептическим взглядом. – Когда мы можем увидеться с Верой Алексеевной? Мы бы хотели, чтобы ребенка в садик приводила все же мать девочки. Она же несёт полную ответственность за своего ребенка. Мы с вас ничего потом требовать не можем. В случае чего.

Я не стал ничего отвечать. Спокойно переодел Маришку, обнял и поцеловал ее на прощание, обещал вечером после садика купить ей сладостей, затем помахал рукой, когда она заходила в группу, лишь затем поднялся на ноги.

− Мама из-за графика работы не может приводить Маришку. У нее смена начинается в шесть утра и заканчивается в восемь вечера. Все вопросы и претензии по поводу моей сестренки вы можете передавать ей через меня. И в личном деле девочки указано, что я имею право не только приводить ребенка в садик, также и забирать. Я совершеннолетний и мои паспортные данные у вас имеются, как и информация о том, что я проживаю вместе с Маришкой в одной квартире. Моя мать подписывала все необходимые документы, что я сам могу принимать решения в отношении моей сестренки в ее отсутствии. Девочка опрятно одета, обута, все взносы мы сдаем вовремя. Я в чем-то не прав? Или у вас есть какие-то претензии по отношению лично ко мне? Готов их выслушать.

Воспитательница открыла и закрыла рот, не найдя чем мне возразить. Видимо, еще в начале своей смены она была уверена в том, что сумеет поставить меня на место. Я обычно приводил Маришку и молча уходил на учебу, вечером также без лишних слов забирал сестрёнку домой. Все, наверное, думали про меня, что я спокойный тихий мальчик. Но свою сестренку я не дам никому обижать.

− Я так и думал, − хотело было уже уйти, но обернулся к женщине обратно. − Маришка в последнее время очень не хочет идти в садик. Вы случайно не в курсе, почему? Может, кто-то в группе ее обижает или дело в ком-то еще? – наверное, даже дурак понял бы моего намека.

− Нет, мы строго следим за порядком, − выдала женщина. – Если, конечно Марина сама не скрывает имя своего обидчика.

− Хорошо, я поговорю с ней вечером. У вас ко мне имеются еще вопросы? А то мне надо на учебу.