Но меня взволновал другой вопрос: и что такого я ему успела сделать, чем насолить, что он смотрел на меня так презрительно?

5. Глава 5

Глава 5

Не мой день

Если рано с утра встали не с той ноги

или не смогли наступить на обе сразу,

то лучше оставайтесь дома.

Будущий день не обещает вам ничего хорошего.

Но вас может утешить одно,

что у кого-то он будет еще хуже,

чем у тебя.

Слова автора.

Кирилл

− Мама опять заболела? – Маришка еле плелась рядом со мной в сторону детского садика, оттягивая мою руку назад. Приходилось чуть ли не насильно тащить ее. Нельзя было иначе. Не мог же я оставить ее дома одну. Да еще и с матерью, которая была не в адекватном состоянии. Точнее, спала. Прямо на полу своей комнаты после очередного ночного загула. Не смогла даже на диван упасть. Самому мне надо было идти в университет.

Взглянул на младшую сестрёнку. Её вопрос поставил меня в ступор. Уже в который раз. Вот как объяснить ребенку, что мама «заболела» не гриппом каким-нибудь, а своим слабым характером и бесхребетностью. Ну не скажешь же шестилетнему ребенку, что наша мама попросту запила. От горя или просто ей так легче становилось, я не мог сказать точно. Но остановить ее было не в моих силах. Она каждый раз обещала, что больше ни капли в рот, клялась, даже на колени передо мной падала, но вечером своих детей встречала не мать, а будто чужая женщина. На нас смотрели ее стеклянные глаза, безжизненные, а от нее самой разило дешевым пойлом. И у нее было только одно желание: опрокинуть стакан с алкоголем. А что с ее детьми, кушали ли они что-нибудь за день, одеты ли, обуты ли они, женщину волновало в последнюю очередь. Ничто её не помогало, и никто. Всякие уколы и таблетки возвращали нам мама максимум на неделю или две. Потом начиналось все по новой. Ложиться в специальную клинику она не желала и не хотела. Наша мать не считала себя больной.

Сестренка в ответ подняла свои глаза на меня. Они были влажные. Да и голос Маришки словно весь был соткан из грусти и боли. Она не заслужила такой жизни и такого детства. И я изо всех сил старался, чтобы дать ей все только самое лучшее, но девочке нужна была мать. Я тоже был не всемогущ, как бы я не старался и сколько бы ни покупал ей хорошие вещи, ее любимые сладости. Сколько бы ни радовал девочку походами в парк аттракционов, как и ею обожаемыми куклами, но все это было не то. Ей не хватало внимание матери, ее нежности и любви.

− Потерпи, малышка, через пару дней она оклемается, − выдал я стандартную фразу, что повторял Маришке уже который год.

Я врал. Она не придет в себя ни через пару дней, ни через неделю, ни через месяц. Она как запила после смерти отца, так и не протрезвела, считай. И Маришка почти и не видела свою мать в нормальном состоянии, только первый год своей жизни, но вряд ли она это помнила. Её растил я, будто она моя дочь, а не младшая сестренка.

− Воспитательница в садике снова ругается, − чуть ли не шепотом проговорила она.

В шуме автомобиль я еле смог расслышать ее слова. Сжал один кулак, в другой руке была ладошка Маришки. Я, как мог, скрывал проблемы нашей семьи ото всех. Правда, соседи всегда были в курсе всего. Это мелочи. У них были свои проблемы и им некогда было сплетничать про жизнь других людей, как и вмешиваться. Главное, они видели, что ребенок был обут, одет и сытно накормлен. Иначе бы к нам давно наведались органы опеки. Но в садике не хотели мириться тем, что Маришку приводил и забирал я, ее старший брат.

− Хорошо, я поговорю с Алиной Николаевной, − обещал я сестренке и снова потянул за собой.