– Что?

Его лицо внезапно стало приближаться. Настолько близко, настолько пьяняще, что казалось…

Кто-то постучал. Игорь мгновенно отстранился, оставляя меня, глупо моргающую, в оторопи.

Сначала я подумала, что это моё сердце изнутри так пытается достучаться до своей бестолковой носительницы, но нет. По аудитории вновь разнесся глухой удар в дверь.

– Кажется, наши одногруппники подумали, что ты решила исполнить условия договора, – ухмыльнулся парень, скалясь.

– И не мечтай, – я дёрнулась, как от удара.

И правда. Тот бестолковый договор, мне ведь его выполнять...

– Разве я могу? – Игорь вальяжно оперся задом о парту и стал как ни в чем не бывало поправлять рукава. – Уж поверь, ты сама придёшь ко мне и сделаешь это. Не выдержишь.

– Душно тут стало, – призналась честно, чувствуя опаливший щеки жар.

Поверить не могу, мы только что чуть не поцеловались!

– Открой, пожалуйста, форточку и выпрыгни в неё, – постыдилась своей искренности, выдавая очередную колкость.

– Остроумно, Ульяша, – издеваясь, произнёс Решетников. И тут же с его лица слетело всё веселье. – Не знаю, что задумал отец, но советовал бы тебе не связываться с ним.

– Спасибо, очень нуждалась в советах, которым не собираюсь следовать, – процедила, развернувшись и поспешив к выходу.

С чего вообще дверь аудитории оказалась заперта?

15. Глава 14

Игорь

Смотрел ей вслед почти как тогда, несколько лет назад, на вписке, которую сам же и устроил. Когда она ушла вслед за моим другом, полностью очарованная им. Тогда я был не нужен ей. И даже время не исправила этой грубой ошибки.

Как давно я наплевал на попытки бороться за эту девчонку? Она привлекала меня… И далеко не только в физическом плане, ведь я и сам был очарован ею. Но то безжалостное чувство ревности, что пожирало меня из года в год, сводило с ума.

Каждый день я видел ее счастливую улыбку, и Влада, что словно Цербер оберегал свою девочку. Я не хотел разрушать их счастье. Опустил руки, не желая смешиваться с грязью, унижаться и строить из себя жертву.

Но каждый раз, когда видел ее, во мне пробуждался Зверь. Ярость, вперемешку с ревностью, создавала дикий коктейль, испив который мой мозг просто вырубался. Я злился. Ненавидел ее, Влада. Но понимал, что просто не имел права вмешиваться.

В день когда они начали встречаться, я разбил свою машину. Совершенно трезвый въехал в задницу какого-то внедорожника, заодно подравшись с водителем — здоровым мужиком с пулей в голове. Отец немало своих кровно заработанных отдал, чтобы отмазать меня от тюрьмы, а я лежал в палате экстренных и закипал, представляя, как лучший друг и девушка, от мысли о которой мысли шли набекрень, где-то там. Вместе.

Тогда, в больнице, я пообещал себе, что это в первый и последний раз, когда я так убивался из-за девчонки.

Смирился, как-то приспособился. Но ревность никуда не делась, выливаясь в яд сказанных слов. Не совсем осознавая своих действий, я ушёл в оппозицию.

Становиться добрым милым другом девчонки, на которую стоял дружок, было не для меня.

Сознательно выбрал ненависть, ведь так проще смириться. Именно я был первым, кто открыл военные действия между нами. И никто, кроме меня, не виноват в том, что сейчас смотрел ей, абсолютно неуслышанным.

Мысль о том, что Ульяна стала женой моего отца никак не укладывалась в голове.

Сначала девушка друга, теперь отца… это какая-то насмешка судьбы.

И если от первого мне удалось как-то избавиться, то как быть со вторым? Я не мог ничего противостоять отцу. Ничего…

Но оставить все как есть тоже был не в силах.